Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл

Состязания йогов — прыжки в длину с босыми ногами и обнаженным торсом — должны были, по-видимому, способствовать «накоплению» и «усилению» сил природы и космоса в критические периоды жизни коллектива. Именно поэтому, наверное, день Ухода Цзонхавы в нирвану отмечался в середине или во второй половине 12-го месяца, когда солнце убывало, убывали дни, когда было необходимо поддержать любым способом утраченные силы. Отмечавшийся в это время Праздник огней «возвращал» необходимую энергию солнцу, дню, времени, новому космосу.

Заключение

Обобщенный в монографии материал по календарным обычаям и обрядам годового цикла пяти народов Восточной Азии — китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев — в XIX — середине XX в. выявляет их неразрывную связь со всей традиционной, своеобразной культурой каждого из изучаемых народов. Неотъемлемой частью традиционной культуры предстают и народные праздники годового цикла. Как одно из средоточий духовных и материальных ценностей каждого из этих народов, они несли в себе колоссальный эмоциональный заряд, синтезировали в себе философские и эстетические воззрения и представления о жизни, о человеке, о мире, о добре и красоте, сложившиеся в недрах многовековых народных культур.

Календарные обычаи и обряды, а также праздники годового цикла китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев в исследуемый период являют собой многогранное, многослойное явление, в котором оказались спрессованными и одновременно сосуществуют представления, религиозные системы и идеологии различных исторических эпох, начиная с самых древних, архаических и включая современные инновации. Жизненность календарной обрядности, очевидно, была предопределена и тем, что в ней на протяжении веков наряду с появлением новых обычаев и обрядов сохранялись традиции предшествующего времени; при этом нередко «новое» находило аналог в «старом», а «старое» продолжало бытовать в новых формах.

Представленный в книге материал свидетельствует о том, что на рубеже XIX–XX вв. у изучаемых народов бытовали свои неповторимые модели календарных праздников, отражавшие самобытность духовной и материальной культуры каждого из них. Истоки специфики календарных обычаев и обрядов, а также народных праздников года коренятся в особенностях климатических и региональных условий, хозяйственно-культурных типов (ХКТ), в неповторимости исторического опыта каждого из народов, в политической, экономической и культурной истории, в категориях времени и истории календаря.

Предварительно можно отметить несколько общих аспектов, в которых наиболее ярко проявляется специфика календарных праздников китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев. Прежде всего, она проявлялась в календарных системах. Хотя уже с периода средневековья изучаемые народы пользовались древнекитайской шестидесятеричной системой, традиционными лунно-солнечными календарями, в народном быту в XIX — середине XX в. сохранялись более древние системы исчисления. Так, и тибетцев и монголов стойко бытовало деление времени на теплое и холодное, на весенне-летний и осенне-зимний сезоны. Подобное деление отражалось в праздничном календаре появлением дат, фиксировавших смену одежды (у тибетцев), переезды на летние пастбища у скотоводов (монголы, тибетцы), работу на склонах гор или в долинах (у тибетцев-земледельцев).

В конце XIX — начале XX в. все изучаемые народы наряду с традиционными системами уже пользовались григорианским календарем. Однако в первых десятилетиях XX в. григорианский календарь наиболее интенсивно внедрился в культуру японцев, монголов и отчасти корейцев. Для большинства китайцев, корейцев и тибетцев в начале XX в. лунный календарь стойко сохранял свои позиции. У монголов лунный календарь сосуществует с григорианским. Для японцев более характерно постепенное (с конца XIX в.) перенесение обычаев и обрядов традиционных праздников на общепринятый календарь.