Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл

Заключительным этапом празднования Нового года был праздник Первой ночи (юань сяо

), продолжавшийся в течение нескольких дней (обычно с 13-го по 17-й день) в середине 1-го месяца. Характерной его особенностью (равно как и всей новогодней обрядности) был обычай зажигать по ночам во дворах домов и на улице множество фонарей всевозможных форм и расцветок. Данный обычай уходил корнями в древнюю магию огня как символа вечности и неуничтожимости жизни. Горящие фонари, факелы, лампады и прочие светильники в новогодний период символизировали единение живых и мертвых (т. е. вечную жизнь рода) и одновременно плодородие природы. В отличие от обрядов встречи Нового года, неизменно торжественных и строго семейных, праздник Первой ночи носил характер массового гулянья. Прогулкам в этот праздник приписывали (особенно в отношении женщин) свойство предохранять от недугов и способствовать появлению потомства. По традиции женщины устраивали во время праздника медиумные сеансы. Праздничному гулянью в полнолуние 1-го месяца были присущи элементы карнавала, в частности мотив ритуальной кражи, шуточные маскарадные процессии, зачастую эротического характера. Заметное место в них занимал и мотив ритуального соперничества. Праздник Первой ночи сопровождался различными обрядовыми играми, увеселениями и зрелищами: процессиями с фигурами драконов, символизировавших силы плодородия, «танцами львов», разного рода цирковыми номерами и комическими сценками, всевозможными театральными представлениями — от самодеятельных деревенских игрищ до спектаклей профессиональных актерских трупп, аттракционами, запусками воздушных змеев и т. д. В хозяйственном отношении праздник Первой ночи знаменовал начало трудового года. Недаром в деревнях в эти дни хозяева набирали работников на предстоящий год и выставляли для них даровое угощение [Динсянь, 1933, с. 393].

Поскольку новогодние празднества представляли собой как бы совокупное выражение годового цикла, упомянем вкратце об их связях с различными видами сезонной обрядности. Прежде всего, наблюдается явственный параллелизм в праздновании зимнего и летнего солнцестояния. Правда, в позднесредневековом Китае такого рода празднества в чистом виде уже не сохранились. Обряды, относившиеся к зимнему солнцевороту, были со временем почти целиком поглощены лунным Новым годом, а обряды середины лета оказались включенными в праздник Истинной середины. В обрядности Нового года и летнего праздника мы встречаем немало общего, в частности использование одних и тех же талисманов, оберегов и экзорсистских средств: ветвей персикового дерева, листьев полыни, стволов бамбука, комбинаций «пяти цветов», изображений Чжункуя и других заклинателей нечисти, громкого барабанного боя и пр. Общим для этих празднеств был мотив ритуального противоборства и одна из важнейших разновидностей обрядовой еды — лапша.

Столь же очевидны параллели между праздником Первой ночи и праздником Середины осени. Их сближают атмосфера карнавала и ряд сходных обрядов, в том числе обычай совершать прогулку под луной, дабы «сбросить сто болезней», вешать у дома зажженные фонари, устраивать «танцы драконов и львов» и прочие театрализованные зрелища, проводить медиумные сеансы (что касалось главным образом женщин и детей), совершать ритуальную кражу и т. д. О наличии связи между этими праздниками в народном сознании свидетельствует распространенная по всему Китаю поговорка: «Если облака скроют луну в праздник Середины осени, в праздник Первой ночи будет идти снег» или (в южном варианте): «Если облака скроют луну Середины осени, дождь побьет фонари Первой ночи» [Гуцзинь, 1934, кн. 21, с. 29а; Ху Пуань

, 1923, ч. 1, цз. 7, с. 34; ч. 2, цз. 2, с. 33; цз. 3, с. 58].

Сложнее определить новогодние параллели празднику «голодных духов». В. Эберхард находит их в обрядности Первой ночи, считая общим элементом обоих празднеств символику фонарей и дракона [Eberhard

, 1968, с. 247]. Празднества полнолуний 1-го и 7-го месяцев в известной степени действительно параллельны друг другу, о чем свидетельствуют, в частности, их даосские наименования: «начальная эра» и «средняя эра». Однако символика фонарей и «танцев дракона», как мы видели, на самом деле сближает праздник Первой ночи с праздником Середины осени. Примечательно, что в дни этих празднеств фонари называли «небесными», тогда как фонари в праздник 7-го месяца, по народному поверью, «освещали преисподнюю». По мнению японского синолога Х. Ито, общим в обрядности 1-го и 7-го месяцев лунного года было чествование предков [Ито, 1980, с. 19]. Однако такого рода поклонения занимали видное место и в обрядах новогодней ночи. Более того, в Северном и Юго-Восточном Китае наблюдался полный параллелизм между обрядами посещения семейных могил и призывания предков на Новый год в 7-й месяц. Таким образом, есть основания выделить призывание и встречу усопших предков на Новый год в самостоятельный аспект новогодней обрядности, хотя в новогоднем цикле они не составляют отдельного праздника.