Калигула

Калигула. Хочешь, я открою тебе главный секрет моего правления? Все, в чем можно меня упрекнуть на сегодняшний день, — так это то, что я добился кое-какого прогресса в деле могущества и свободы. Человека, который любит власть, несколько раздражает соперничество богов. И потому я упразднил их. Я доказал этим призрачным богам, что человек сильной воли безо всякого труда может справиться с их нелепым ремеслом.

Сципион. Это богохульство, Кай.

Калигула. Нет, Сципион, трезвый взгляд на вещи. Я понял, что есть единственный способ сравниться с богами — стать таким же жестоким, как они.

Сципион. Стать тираном, Кай?

Калигула. Что такое тиран?

Сципион. Слепая душа.

Калигула. Ты не прав, Сципион. Тиран — тот, кто приносит народы в жертву своим желаниям и идеям. У меня нет идей, и мне больше нечего желать — ни власти, ни почестей. И если я пользуюсь властью, то лишь ради компенсации.

Сципион. Компенсации чего?

Калигула. Глупости и ненависти богов.

Сципион. Ненависть не компенсируется ненавистью. Властью вопроса не решишь. И я знаю единственное средство уничтожить вражду в этом мире.

Калигула. И что это за средство?

Сципион. Нищета.

Калигула (поглаживая ступни ног). Нужно будет испытать и этот способ.

Сципион. Пока ты собираешься, вокруг тебя умирает множество людей.

Калигула. На самом деле, не так уж много, Сципион. Знаешь, от скольких войн я отказался?

Сципион. Нет.

Калигула. От трех. И знаешь почему?

Сципион. Потому что тебе плевать на величие Рима.

Калигула. Нет. Потому что я ценю человеческую жизнь.

Сципион.

Ты смеешься надо мной, Кай.

Калигула. Или, по крайней мере, я ставлю ее выше, чем идеал завоевания. Но правда и то, что не выше, чем собственную жизнь. И мне легко убивать потому, что мне легко умереть. Нет, чем больше я размышляю, тем больше убеждаюсь, что я — не тиран.

Сципион. Какая разница! Нам это стоит столько же, как если бы ты им был.

Калигула (нетерпеливо). Если бы ты взялся подсчитать, ты убедился бы, что и самое незначительное военное предприятие рассудительного тирана обошлось бы вам в тысячу раз дороже, чем капризы моей фантазии.

Сципион. По крайней мере, это было бы разумно и, главное, понятно.

Калигула. Судьбу нельзя понять — поэтому я творю судьбу. Я принял личину богов, глупую и непостижимую. И только что твои товарищи учились обожать ее.

Сципион. И это тоже богохульство, Кай.

Калигула. Нет, Сципион, это драматическое искусство. Ошибка всех этих людей в том, что они недооценивают силу театра. Иначе они знали бы, что любому человеку позволено разыграть небесную трагедию и стать богом. Для этого достаточно ожесточить сердце.

Сципион. Может быть это и так, Кай. Но если это правда, то ты сделал первый шаг к тому, чтобы однажды легионы очеловеченных богов восстали вокруг тебя, беспощадные, как и ты, и в один миг потопили в крови твое божество.

Цезония. Сципион!

Калигула (жестко, с расстановкой). Помолчи, Цезония! Сципион, ты сам не знаешь, как хорошо ты сказал. Я с трудом представляю себе день, о котором ты говоришь. Но несколько раз я видел его во сне. И на всех лицах, которые подступали ко мне из глубины горькой ночи, в их чертах, искаженных ненавистью и злобой, я с восторгом узнавал единственного бога, которого я признаю в этом мире: подлого и трусливого, как человеческое сердце. (Раздраженно.) А теперь убирайся. Ты сказал слишком много. (Меняя тон.) Мне еще нужно выкрасить ногти на ногах: вещь совершенно неотложная.

Все выходят, кроме Геликона, который расхаживает вокруг Калигулы, наблюдая, как тот красит ногти.

Сцена третья

Калигула. Геликон!

Геликон. Что?

Калигула. Твоя работа продвигается?

Геликон. Какая работа?

Калигула.

Ну какая!. . Луна.

Геликон. Продвигается. Тут вопрос терпения. Но я хотел бы поговорить с тобой.

Калигула. Может быть, терпения у меня бы и хватило. Но у меня мало времени. Нужно действовать быстро, Геликон.

Геликон. Я уже говорил тебе, я буду стараться изо всех сил. Но прежде мне нужно сообщить тебе важные вещи.

Калигула (словно не слыша его). Знаешь, что я ее уже имел.

Геликон. Кого?

Калигула. Луну.

Геликон. Да, конечно. Но знаешь ли ты, что против тебя составляют заговор?

Калигула. И все же я ее имел. Правда, всего два или три раза. Но, как бы там ни было — я имел ее.

Геликон. Я уже давно пытаюсь поговорить с тобой.

Калигула. Это было прошлым летом. После того, как я смотрел на нее и сжимал в объятиях в колоннаде сада, она все поняла.

Геликон. Прекратим эту игру, Кай. Мой долг говорить с тобой, даже если ты не хочешь меня слушать. Тем хуже, если ты не слышишь.