Калила и Димна

«Ни слова не прибавишь к изречениям древних! — воскликнул Димна. — Недаром они говорили: «Кто больше всех бережется беды, того она быстрее постигает». О царь, негоже, чтобы ты, твои приближенные и твое воинство становились примером несправедливости и насилия! Я могу привести известную поговорку: «Сам себя наказал тот, кто, зная нравы злодеев, навязался к ним в приятели». Поистине, правы отшельники, что, отрекшись от мирской жизни, предпочли одиночество общению с себе подобными, а любовь к богу — любви к его созданиям! Кто, кроме бога, воздаст добром за добро и благодеянием за благодеяние? Если попросишь о помощи — не получишь ответа, если совершил благодеяние — не жди благодарности, и заблуждается тот, кто ждет воздаяния от смертных, а не от Всевышнего. Подданные царя поступают по-разному и часто заблуждаются, но цари не должны быть рабами своих заблуждений. Царь вправе требовать от подданных добронравия, разумных поступков и похвального поведения, они же могут просить у него лишь справедливости и достойной награды за преданность. Наилучшим проявлением преданности издавна считались искренние советы, и я старался в этом услужить нашему повелителю. Всем известно, что между мной и Шатрабой не было ни вражды, ни соперничества, и я не желал ему зла, ибо не было в этом для меня ни малейшей выгоды. Я лишь осведомил царя о своих подозрениях и предостерег его, дабы не застали его врасплох вражеские козни и приготовления, и царь убедился в истинности моих слов, заметив некоторые признаки, на которые я указал ему. Я был честен и прямодушен, и это пришлось не по вкусу моим врагам и соперникам, так что они сговорились погубить меня. Я и не помышлял, что царь наш когда-нибудь будет печалиться из-за того, что я еще жив, и что это и станет моим воздаянием».

Выслушав слова Димны, лев промолвил: «Отведите его к судье, и пусть он хорошенько рассмотрит это дело, ибо я не могу вынести решения ни против него, ни в его пользу, пока не узнаю всей правды».

И Димна, поклонившись царю, произнес: «О повелитель, лишь после долгих трудов обнаруживается свет правды, делающий слепого зрячим и рассеивающий тьму лжи. Так огниво и кремень таят в себе жаркое пламя, но огонь не вспыхнет до тех пор, пока не приложишь старание. Пусть судья будет прилежен — я не страшусь того, что раскроется истина, а ведь если бы я чувствовал себя виновным, то сердце мое наполнилось бы ужасом и трепетал бы я пред правосудием. Чем лучше узнают обстоятельства дела, тем явственнее становится чистота помыслов невинного и виновность злодея. Так с каждым дуновением ветра все шире разносится аромат мускуса или вонь разложившейся падали. Если бы знал я за собой вину или даже какой-либо ничтожный проступок, разве осмелился бы я оставаться у царских врат, ожидая жестокой казни?

Я прошу, чтобы царь велел судье, коего он приставит к рассмотрению моего дела, каждый день докладывать ему о том, какие доводы привел я в свою пользу и какие доказательства моей невиновности удалось ему обнаружить, дабы повелитель составил себе верное представление обо мне и о моих противниках, чтобы ему были ведомы все мои поступки по свидетельству мужей благородных и достойных, а не по словам моих врагов и недоброжелателей. Поистине, для моего оправдания достаточно того, что царь убедился во враждебных намерениях быка, воочию увидев те признаки, о которых я ему говорил, и этого же хватило бы для того, чтобы назвать предателями и изменниками моих обвинителей. Негоже царю наказывать того, кто помышлял лишь о его благе и безопасности, а ведь все знают, как велика моя любовь и забота о повелителе.