Калёные тропы

От колонны отделились два всадника. В сопровождении Дундича они поскакали коротким галопом вперед. Один из них, высокого роста, лет сорока, крепко сидел на большой гнедой лошади. Темные, коротко подстриженные усы придавали его лицу строгий вид. Другой, поменьше ростом и помоложе, с крупными чертами бритого лица, смотрел вперед мягкими светлыми глазами.

Не доезжая до Буденного, они спешились и передали лошадей ординарцам. Затем высокий подошел к Семену Михайловичу и доложил густым голосом:

— Товарищ командующий, одиннадцатая кавалерийская пролетарская дивизия прибыла в ваше распоряжение.

Буденный внимательно посмотрел на него:

— Очень рад, товарищ…

— Морозов, — подхватил начдив.

— Очень рад, товарищ Морозов, — повторил Буденный, пожимая руку начдиву и вопросительно взглянув на другого человека, который с неменьшим любопытством смотрел на него.

— А это, товарищ командующий, наш политком, — сказал Морозов.

— Хрулев, — представился политком, крепко пожимая протянутую руку и с удовольствием ощущая ответное пожатие руки человека, о котором уже столько был наслышан.

— Знакомьтесь, товарищи, — сказал Семен Михайлович, показывая на Бахтурова и на Степана Андреевича. — Политком нашего корпуса и начальник штаба.

— Нашего, — значительно подчеркнул Морозов. — Вот, знаться, и мы стали буденновцами.

— Э, нет, товарищ начдив, — улыбнулся Бахтуров. — Это звание надо еще в бою заслужить.

— Заслужим, товарищ Бахтуров, — сказал Хрулев с уверенностью. Он показал на подходившую колонну. — Смотрите, каких молодцов мы вам привели.

— Да, ребята как будто неплохие.

— Рабочие. Добровольцы, — сказал Хрулев. — Под Тулой формировались.

— И почти все старые кавалеристы, — подхватил Морозов. — У меня в первой бригаде целый эскадрон павлоградских гусар.

— То-то вы в красные штаны всех одели, — заметил Семен Михайлович.

— За это спасибо товарищу Ленину. По его телеграмме выдали со складов самое лучшее..

— Укомплектованы полностью? — спросил Буденный.

— Никак нет, товарищ командующий, — сказал Морозов. — Командиров недостаточно. Обещали дать молодых с Петроградских курсов. А те на фронт ушли против Юденича. Пришлось бойцов на взводы поставить.

— Ты-то сам в каком чине был?

— Взводный унтер-офицер тринадцатого драгунского орденского полка, товарищ командующий.

— А-а… знаю. Хороший полк.

— Товарищ командующий, по поручению товарища Сталина передаю вам большой привет от него, — сказал Хрулев.

Семен Михайлович с радостным удивлением взглянул на Хрулева.

— Вы что, видели товарища Сталина?

— Да. Перед выступлением из Тулы он вызывал нас с начдивом, интересовался состоянием дивизии и сказал: «Передайте мой большой привет товарищу Буденному и всем красным кавалеристам и скажите, что в ближайшие дни я приеду в Конную армию».

— В Конную армию? Товарищ Сталин так и сказал — в Конную армию? — все более удивляясь, спросил Семен Михайлович.

— А разве вам ничего не известно?

— О чем?

— О том, что по настоянию товарища Сталина создается Конная армия?

Буденный и Бахтуров переглянулись.

— Предложение товарища Сталина поддержано Владимиром Ильичем, и уже есть решение сформировать Конную армию. Членом Военного совета армии назначается товарищ Ворошилов, — пояснил Хрулев.

— Вот это хорошо! С Климентом Ефремовичем мы горы сдвинем, — сказал, улыбаясь, Буденный.

Мимо них в строгом молчании проходили ряды головного полка.

Высыпавшие на улицу бойцы, обмениваясь впечатлениями, с любопытством смотрели на проходящих. Только что проехали усатые трубачи. За ними с мягким топотом валила колонна. Бойцы ехали молча в полном порядке. Никто самовольно не спешивался и не забегал в хату попить молочка. А это — что греха таить, дело прошлое — случалось в те времена. И такой у них был нарядный и подтянутый вид, что некоторые из смотревших сами стали подтягиваться: кто поправлял съехавшую на нос папаху, кто застегивал полушубок.

— Вот какую подкреплению товарищ Ленин нам прислал, — сказал чей-то голос.

— Хороши, что говорить. Посмотрим, как в бою себя покажут.

— И кони одинакие…

— Смотри-ка, братва, без обрезиков. Как есть все с винтовками.

— Ничего, как она спину-то понатолкает — живо попилят, — успокоил какой-то любитель обрезов, из которых в атаке можно было палить, как из пистолетов, в упор.

— Братва, глядите, какой хлопчик молоденький! — сказал боец в белой папахе.

— Где?

— А вон с края едет. Курносенький.

Молодой всадник, ловко сидевший на крупной игреневой лошади, видя, что на него обратили внимание, обнажил мелкие ровные зубы и весело крикнул:

— Здорово, ребятки!..

Бойцы недоуменно переглянулись.

— Чтой-то он нас ребятками обозвал?

— Может, баба?

— А кто его знает! Может, и баба.

Бойцы с любопытством смотрели вслед курносому всаднику, а он, оглядываясь назад, приветливо махал им рукой в белой вязаной перчатке.

— Братва, никак генерал? — изумленно вскрикнул боец в белой папахе, показывая на толстого всадника с пышными усами и баками, который, важно подбоченясь и умышленно выставляя из-под шинели яркокрасные брюки, с деланно свирепым выражением на румяном до блеска лице надменно поглядывал на пешестоящих.