Читаем Калиостро и египетское масонство полностью

При произнесении каждого из этих имен все присутствующие преклоняют колени и низко кланяются, а Мастер наносит по плечу кандидата удары мечом, тоже поочередно произнося эти имена, а не раньше; по окончании провозглашения все присутствующие становятся вдоль линии круга вокруг кандидата в центре зала собраний, а кандидат становится на коленях в центре круга.

Мастер наливает из вазы, стоящей на алтаре, красного вина в хрустальную ложку и подносит ложку к губам кандидата, который выпивает вино, таким образом возвышая свой дух и настраиваясь на усвоение следующего наставления, которое произносит Мастер:


– Сын мой, тако ныне обретаешь первую материю. Усвой же слепоту и нищету прежнего своего состояния! Ныне же надлежит тебе самого себя отречься и позабыть и стать снаружи и снутри нову и здорову. Ныне, новые шаги соделав к тому, дабы понять внутреннюю сущность свою, обучись же, что прежде человека сотворил Бог сию первую материю, а затем сотворил к сему и человека, дабы тот в себя приял сию первую материю и ею бессмертен стал. Человек же материю сию отринул и тем себя самого изничтожил, однако же навеки осталась она и пребывала в руках истинных Избранников Божиих, и зерно единое материи сей само себя умножает и до бескрайнего множества себя само продолжает. И акация, кандидату в обычного масонства Мастерской степени всякий раз предлагаемая, ничто иное есть, как сия драгоценная первичная материя, а Адонирам убиенный есть символ жидкой, сиречь бренной, части человеческого существа, коию надлежало непременно умертвить кинжалом. С сим знанием и с помощью Всевышнего Бога обретешь ты великое богатство.


Мастер высыпает золотые листья из вазы над головой кандидата и раздувает их в разные стороны, дуя на них. При этом он говорит: «И несть ничего ценнее того богатства». Все присутствующие отзываются: «Sic transit gloria mundi».

Кандидат встает. Мастер берет в руки синий пояс и говорит далее:


– В сем новом градусе, куда подняли тебя ныне, предстоят тебе новые труды, эмблемою коих служит сей нами тебе вручаемый пояс, дабы служил он тебе вечным напоминанием о том, что впредь надлежит тебе во всем отрицаться бытия земного, дабы обрести обетование небесное.


Затем Мастер вручает кандидату перчатки и говорит:


– С сими ты уже, должно быть, знаком, однако же заметь сию кайму, отныне новую твою степень отмечающую. – И продолжает: – Сын мой, есть у нас и особые знаки, слова и пожатия, коие используем мы, себе подобных в миру встречая. Они были нам даны преславным Основателем нашим. Ежели спросит тебя некто, в ком подозреваешь узреть брата, кто ты таков, впредь ответствуй ему ровно: «Я есмь сущий». Пожатие же таково: взять того, кто тебя о том попросит, за правую руку, меж тем левую руку себе на сердце положа и голову преклонив на сторону. Знак же есть рот широко отворить и вдыхать и выдыхать звучно, глаза же горе устремив. – Показывая знак, Мастер трижды глубоко вдыхает и выдыхает, потом продолжает: – «И сим своим духом сотворяю тебя новым человеком, в ком ничего более нет от человека прежнего и кто таковым отныне пребудет во веки и веки».


Досточтимый Мастер завершает посвящение кратким наставлением по своему усмотрению, а затем передает новопосвященного сотоварища в руки Оратора, приказывая последнему изъяснить сотоварищу символы на табели посредством зачтения катехизиса. После выступления Оратора кандидата ставят на Западе ложи лицом к Мастеру. Все братья поют «Te Deum155» и по окончании Мастер повторяет девиз степени, все присутствующие ему отвечают, затем следует молитва Предвечному, и ложа закрывается.

Катехизис степени Сотоварища Египетской Ложи

– Имеешь ли честь принадлежать к числу сотоварищей?

– Принадлежу, и сему должная порука утверждена в сердце моем.

– Что знаменует сия порука?

– Веру мою в Бога, в святых посредственников, в священную Розу и в познание себя.

– Как был ты введен в Храм Сотоварищей и что узрел там?

– Не без содрогания дерзну тебе ответствовать, ибо материя сия столь возвышенна и столь превыше всех познаний обыденных людей смертных, что и молвить слова о ней не в силах я иначе, как со смятением лишь и украдкою. Доверием своим ты силы мои упрочаешь и смелость мою напитаешь, ибо много их потребно мне, дабы ввести тебя в сие превеликое таинство, коли уж воистину алкаешь, дабы я их открыл тебе.

– Поелику веруешь в святую Розу, признаешь ли тогда первичную материю?

– Николико не усомнюсь в истинности ее, однако не все еще зрел я чудесные и славные применения сил и воздействий ее.

– Каков твой возраст?

– Тридцать и три года, с упованием возвратиться в пору юности и во духе ее достигнуть в год 5557-й.

– Много ли счастия встретил ты за сорок дней и ночей, в молитве и богоугодных размышлениях проведенных?

– Отнюдь, но там стали мне ведомы на то причина и для того цель.

– Что сии за причина и цель?

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука