Калипсо

Заплакав, она покачала головой и, по-прежнему стоя к ним спиной, жестом одной руки, широко расставленной за спиной, погладила пальцами воздух, безмолвно прося их подождать. Они подождали. Она пошарила в кармане халата в поисках носового платка, не нашла, подошла к раковине, где над доской висел рулон бумажных полотенец, сорвала одно и зарылась в него лицом, всхлипывая. Она высморкалась.

Она снова начала всхлипывать и снова зарылась лицом в полотенце.

Дверь в коридоре открылась. Из неё высунулась женщина с волосами, замотанными в лохмотья.

«Что такое?», — крикнула она. «Хлоя?»

«Всё в порядке», — сказал Карелла. «Мы — полиция.»

«Хлоя? Это ты кричала?»

«Они из полиции», — пробормотала Хлоя.

«Всё в порядке, спите», — сказал Карелла, вошёл в квартиру следом за Мейером и закрыл дверь.

Хлоя Чеддертон не могла вернуться ко сну. Она хотела знать, что произошло, и они рассказали ей. Она слушала, оцепенев. Она снова заплакала. Она попросила подробностей. Они рассказали ей подробности. Она спросила, поймали ли они того, кто это сделал. Они сказали, что только начали работать над этим. Все ответы по формуле.

Незнакомые люди, ставшие свидетелями обнажённого горя незнакомки. Незнакомцы, которые теперь должны были задавать вопросы, в десять минут третьего утра, потому что кто-то лишил жизни другого человека, и эти первые двадцать четыре часа были самыми важными.

«Мы можем вернуться утром», — сказал Карелла, надеясь, что она не будет просить его об этом. Ему нужен был запас времени. У убийцы было всё время в мире. Только детективы работали против времени.

«Какая разница?», — сказала она и снова начала тихо плакать. Она подошла к кухонному столу, взяла возле него стул и села. В распахнутом вороте халата, они увидели длинные стройные ноги и кружевной край ночной рубашки бэби-долл. «Пожалуйста, садитесь», — сказала она.

Карелла занял стул за столом. Мейер стоял у холодильника. Он снял шляпу профессора Хиггинса. Его пальто было мокрым от дождя на улице.

«Миссис Чеддертон», — мягко сказал Карелла, — «скажите, когда вы в последний раз видели своего мужа живым?»

«Когда он вышел из квартиры сегодня вечером.»

«Когда это было? В какое время?»

«Около семи тридцати. Аме заехал за ним.»

«Аме?»

«Амброуз Хардинг. Его менеджер.»

«Звонили ли вашему мужу по телефону, прежде чем он покинул квартиру?»

«Никаких звонков.»

«Кто-нибудь пытался связаться с ним после того, как он ушёл?»

«Никого.»

«Вы были здесь весь вечер, миссис Чеддертон?»

«Да, весь вечер.»

«Тогда бы вы услышали телефон…»

«Да.»

«И ответили на звонок, если бы он прозвучал.»

«Да.»

«Миссис Чеддертон, приходилось ли вам в последние недели отвечать на телефонные звонки только для того, чтобы абонент бросил трубку?»

«Нет.»

«Если бы вашему мужу поступали звонки с угрозами, он бы рассказал о них вам?»

«Да, я уверена, что так и было бы.»

«Были ли такие звонки?»

«Нет.»

«Получали письма с ненавистью?»

«Нет.»

«Не было ли у него в последнее время ссор с кем-нибудь из-за денег или…»

«У всех бывают ссоры», — сказала она.

«Ваш муж недавно с кем-то поссорился?»

«По какой причине?»

«О чём угодно, какой бы незначительной ни казалась причина в тот момент.»

«Ну, у всех бывают споры», — снова сказала она.

Карелла на мгновение замолчал. Затем очень мягко спросил: «Вы с ним о чём-то спорили, не так ли?»

«Иногда.»

«О чём, миссис Чеддертон?»

«О моей работе. Он хотел, чтобы я бросила работу.»

«В чём заключается ваша работа?»

«Я танцую.»

«Где вы танцуете?»

«Во „Фламинго“. На Лэндис авеню.» Она колебалась. Её глаза встретились с его глазами. «Это клуб для топлесс.»

«Понятно», — сказал Карелла.

«Моему мужу не нравилось, что я там танцую. Он просил меня бросить эту работу. Но это приносит деньги», — сказало она. «Джордж не так уж много зарабатывал своим калипсо.»

«Сколько, по-вашему, он обычно…»

«Две-три сотни в неделю, в некоторые недели. В другие недели — ничего.»

«Он был кому-то должен?»

«Нет. Но это только из-за танцев. Вот почему я не хотела бросать работу. Иначе мы бы не смогли свести концы с концами.»

«Но если не считать споров о вашей работе…»

«Мы больше ни о чём не спорили», — сказала она и вдруг снова разрыдалась.

«Мне очень жаль», — сразу же сказал Карелла. «Если вам сейчас тяжело, мы вернёмся утром. Вы бы предпочли это?»

«Нет, всё в порядке», — сказала она.

«Тогда… вы можете сказать, ссорился ли ваш муж с кем-нибудь ещё в последнее время?»

«Никого, о ком я могу подумать.»

«Миссис Чеддертон, за последние несколько дней вы не замечали никого, кто проявлял бы особый интерес к приходам и уходам вашего мужа? Например, кого-нибудь, скрывающегося снаружи здания или в коридоре.»

«Нет», — сказала она, покачав головой.

«Как насчёт сегодняшнего вечера? Заметили кого-нибудь в коридоре, когда ваш муж уходил?»

«Я не выходила с ним в коридор.»

«Слышали ли вы что-нибудь в коридоре после его ухода? Кто-нибудь мог подслушивать или наблюдать, пытаясь выяснить, дома ли он?»

«Я ничего не слышала.»

«Может, кто-нибудь ещё что-нибудь слышал?»

«Откуда мне знать?»

«Я имел в виду, был ли кто-нибудь здесь с вами? Сосед? Друг?»

«Я была одна.»