Камелия под тенью белых лилий

По его словам, выходило, что семья отдала его – мальчика из деревни – подмастерьем к старому городскому плотнику – сын у того заупрямился и, вместо семейного дела, пошел в городскую стражу, вот старик и остался один. Райл учился работать с деревом и крайне редко получал урок-другой по фехтованию. Об этом Амэли услышала больше всего, к этим воспоминаниям ее собеседник обращался особенно часто, ни слова не говоря о том, как у него получилось попасть на торговое судно Эйре. Просто “попал” и больше ничего. Но следующая часть его жизни крутилась уже вокруг междоусобных войн на островах. Не удивительно, что он смог добиться высокого положения и благосклонности короля. В стране, где королей было больше, чем времен года, любой молодой человек способный, хоть как-то держать оружие, ценился очень высоко, будь то мужчина или женщина. Мэль сильно увлеклась расспросами о северных соседях Империи. Воображение переносило ее на мелкие, постоянно воюющие друг с другом за малейший клочок плодородной земли острова; ей казалось, что она хорошо бы вписалась в их уклад, что там жизнь складывалась бы куда проще. Эйре казался простым и понятным, хотя здравый смысл подсказывал, что интриг там плелось не меньше. Далее рассказ Райла, который давно сменил имя на более привычное его товарищам Рал, перетек к событиям в Луциат. На торговом судне он прибыл в империю, и за каким-то надом устроился плотником вначале в Фальге, потом перебрался в Цанд. На вопрос, почему нужно было идти так далеко от моря, никакого внятного ответа Амэли не получила; выходило, что в пробелах повествования была какая-то связная история, о которой никому знать не полагалось.

Только за полночь вернувшись в отведенную комнату, Мэль наконец могла как следует обдумать произошедшее. Не было больше смысла обвинять Трена, говорил Райл складно, и захочешь не прикопаешься. Служил королю другой страны, вот только было это больше двух лет назад; то, что он связан с Эйре сейчас доказать будет сложно, тем более, не похоже было, что связь эта вообще существует. Надоело человеку воевать, захотел спокойной жизни вдали от моря, вернулся на сушу, но опять же, не в родную Чейнисскую империю, а в Луциат. Это тоже не преступление. Мэль беспокоил возраст, Райл выглядел не старше ее самой, то есть около двадцати, возможно, двадцати пяти, в империи он почти три года. “Сколько времени нужно, чтобы тебя заметил король? А сколько, чтобы владеть мечом так, как он? Так же как я… У меня ушла на это вся жизнь, а у него? Сколько он был подмастерьем? В каком возрасте его отдали?”, – девушка ещё долго мучилась тем, что слишком уж быстро все происходило в жизни Райла, если укладывать рассказ в двадцать лет. Никакого преступления он не совершил, судить его не за что, но и отпускать нельзя. Можно было запереть и просто так, но по просьбе Императора Мэль старалась отойти от подобных методов. И сегодня она снова оставила Райла ночевать в «Серой Кошке», попросив сделать то же и завтра. Ей нужно было время подумать.

Никаких догадок и домыслов девушка не допускала – они помешали бы слушать собеседника. Цель стояла не доказать свою правоту, а вытянуть из него побольше фактов. Она знала, что сможет разговорить кого угодно, было бы время. “Он же не железный”, – думала Амэли. – “Рано или поздно поддастся. Ослабит бдительность. Как и в первую ночь. Тогда и поговорим…”.

Ко сну Амэли ушла чрезвычайно довольная, хоть ей и предстоял второй подряд тяжелый ранний подъем после всего пары часов сна.

***

Следующие несколько дней были загружены бумажной работой. Еще дважды Амэли сходила к лесу, ранним утром и в полдень, но ничего не нашла, даже не почувствовала. И какими бы огромными ни казались горы документов, спустя неделю от них не осталось и одной пятой, закончить можно было за два дня. А значит, с Райлом, за которым присматривал Трен, и пропавшими в лесу людьми нужно было что-то решать, но ни одно, ни второе дело не желало двигаться к развязке. Поздно вечером, двигаясь к лесу, Мэль раздумывала под каким предлогом забрать иностранного гостя с собой так, чтобы это не попортило отношения с Эйре. Хоть Райл и настаивал на своей независимости от кого бы то ни было на островах, могло оказаться, что его сюзерен иного мнения.

Из размышлений девушку вывело сильное волнение, поднявшееся в душе. В этот раз Старый Лес не казался гостеприимным и светлым местом. Стоило Амэли только приблизиться к первым деревьям, чутье забило тревогу. Неясная опасность, чужая враждебность чувствовалась поразительно отчетливо.

Кожей чувствовался холодок, будто настала темная ледяная зима, чувствовалась чужая злоба и чужой голод.

Оставить всё, как есть, было совершенно невозможно, но нарываться на неприятности в одиночку девушка не стала. И вот уже другая проблема занимала ее мысли по дороге в «Серую Кошку».