Камень, брошенный богом

Сильвер повел меня через залу. Рассказ его скуп на подробности. Скупее строки больничного листа. Занемог де ваш батюшка, да и все. Толи преклонный возраст тому причиной, толи просквозило в винных подвалах, толи запарился, гоняясь за сисястой молодухой. Конечно, ничего подобного дворецкий не говорил. Это уж мои предположения. В меру испорченности и извращенного понимания правды жизни.

У крыльца Штандартов меня действительно ждали. Дубль-капитан Лёфф, геройского и невеселого вида кабальеро с глазами в "легкую разбежку" и полтора десятка охраны, поголовно ландштурм[46] третьей очереди.

— Рад видеть вас во здравии, сеньор граф, — вежливо поприветствовал "за себя" капитан. Его подчиненным, судя по безразличию на харях, было глубоко плевать на мое драгоценное. Их оторвали от сна и кормежки, заставив влезть в седло. Какое тут рады!

Конюх подвел каурого жеребца под расшитым серебром седлом. Из чувства мстительности я молодецки впрыгнул на лошадь, перехватил из рук слуги уздечку и, вскинув животину в дыбы, проорал.

— Ходу капитан, ходу! Оставим любезности на возвращение!

Наша кавалькада понеслась прочь, поднимая пыль и, шумя, как бронетанковая дивизия. Цокали копыта, бренчало оружие, в полголоса стонало и материлось ополчение. Если и готовили ловушку, то общепринятого бесплатного сыра я не учуял.

В Ассаль прибыли к самой Приме. Успели только спешиться у "Виноградного лиса", да передать лошадей на попечение запитому обормоту приписанному к хозяйской конюшне. К третьему удару мы расселись по столам, к шестому дружно запрокинули кружки с вином донцем вверх.

— Да простятся нам грехи наши, — заключил Лёфф, допив до конца мускат.

Дружина тут же охотно зарядила по второй. А как иначе вымолить прощения? Только в кабаке и приналегши на алкоголь.

— Останемся здесь? — обратился ко мне капитан, отставляя ополовиненную кружку в сторону. Для своего чина он был слишком малопьющим.

— Смотря сколько добираться до места, — яко бы в раздумьях обронил я, оторвавшись от объемистой, в пинту, чары.

— Часа четыре, не меньше, — проинформировал Лёфф, подливая мне в вина.

Я живо прикончил третью порцию. Прохладный крепленый напиток сам тек в глотку.

— Понимаю, духовные пастыри и на порог нас не пустят до окончания молитв, — высказал я предположение.

Капитан со мной полностью согласился.

— Шарли не Виноградный лис. Святые отцы закрючились на запоры и засовы и не найдется силы способной оторвать их от молитв.

— Тогда наливайте по полной, дорогой капитан, — приказал я Лёффу. — Тем и примечательно болтаться в седле по дорогам, что можешь иногда позволить спокойно пропустить кружку другую вина в таком вот заштатном кабаке.

Отсалютовав, друг другу, выпили.

— Тут неплохой бордель, — прозрачно обмолвился Лёфф, жестом подзывая трактирного служку. Понятливый малый без лишних слов приволок новую ботелью[47] с вином.

— Совсем хорошо, — показно воодушевился я и, наблюдая за реакцией капитана, спросил. — А как вы?

— Что я? — вроде не понял вопроса Лёфф.

— Насчет прогулки к сердцеедкам без нижнего белья, — в рифму пояснил я дубль-капитану.

— Я…, — Лёфф покрутил ботелью, читая оттиск на пробке. — Нет!

— Вы никудышный компаньон, — в шутку обвинил я собеседника.

Лёфф выдерживая паузу, сковырнул воск с горлышка.

— А я и не набиваюсь в компанию, граф.

Капитан разлил в кружки чудный выдержанный мускат. Аромат божественного напитка дразнился и манил пригубить чару. Я вылил вино в себя как в бочку, горлом и нёбом ощущая легкий медово-веселый привкус жидкости.

— Раз так, — закончил я разговор с Лёффом, — тогда покидаю вас. — И перевернув кружку вверх дном в знак окончания пьянки, поднялся из-за стола. — Распорядитесь определиться людям на постой, — наказал я капитану и двинулся к выходу.

Неприятное чувство, будто мою спину буравит взгляд огромного голодного удава, сопровождало до самых дверей. Не удивился бы, захлестни кто сзади мне на шею удавку. Но я остался невредимым и с огромным облегчением с высот гостиничного крыльца обозрел окрестности. Мама мио! Что за дыра! Половина домов под соломенной крышей, на дороге мусор и коровьи лепешки, стражи порядка мертвецки пьяны и спят вповалку в тени акаций.

— Определенно, не Рио-де-Жанейро, — не особенно разочаровался я. В отличие от товарища Бендера попасть в прекрасный город не было моей голубой мечтой.

Сбежав со ступенек, свернул на улицу, направо и зашагал в сторону цветастого купола заезжего шапито. Самое время для сеансов и аттракционов для взрослых.

Цирк начался до того, как удалось до него добрести. Через полсотни шагов я натолкнулся на троицу местных прощелыг. Один, одежкой и ликом похожий на цыгана, держал горловину мешка, второй, объемный и упитанный, трамбовал в него дико визжащего поросенка, их товарка, женский образ толкиеновского Горлума, стояла на шухере, крутя носом во все стороны света.

Завидев меня, караульная предупредительно свистнула.