Камень, брошенный богом

Вторая часть забега давалась с трудом. Амадеус начал отставать, Маршалси тоже. Мне как герою следовало держаться дольше, но и у меня самого заплетались ноги, а сердце долбило в ребра так, что те трещали.

Спасение пришло неожиданно. Мой вам совет, когда удираете чаше, смотрите наверх, а не только по сторонам и под ноги.

Пробегая мимо глухой стены, я заметил открытое окошко ниже уровня второго этажа.

— Маршалси, лезьте! — крикнул я идальго.

— Вирхофф! Я не гусеница и не ящерица! Тут три с лишним метра, — отверг мое предложение Маршалси.

Действительно было высоковато для его комплекции. Я уперся руками в стену.

— Лезьте, говорю! Потом втянете нас.

Повторять, слава богу, не пришлось. Маршалси вскочил мне на плечи (показалось, проехал бульдозер), и, подтянувшись, влез в окно. Тут же высунулся.

— Живо, Амадеус! — приказал я барду.

Бард повторил трюк, что обошлось гораздо легче. Последним был я. Пришлось только подпрыгнуть, Маршалси в момент втянул меня внутри дома.

— Тихо! — призвал Маршалси. Осторожно прикрывая окно.

За стеной раздалось цокот копыт.

— Куда они пропали? — послышался гермафродитский голосок преследователя.

— Найдутся! — пролаял пес-командир, и цокот копыт затих удаляясь.

Я, сдерживая дыхание, словно могли услышать преследователи и вернуться, оглядел внутреннее пространство здания, на случай дальнейшего отступления.

Кто, прижавшись, кто, согнувшись в три погибели, мы ютились на хрупкой спирали ступеней между первым и вторым этажами. По желобу перил, под сенью цветов в вазонах, тек ручеек, с водопадами и искусственными стрекозами от неплохого ювелира. В низу, в небольшом вестибюле, резные панно под мейскую старину, с позеленевшей медью, гобелен с генеалогическим древом, мебелишка а-ля ампир, халтурные поделки под старинное оружие. Вверху зальчик с тремя дверями, украшенных чем-то вроде иероглифов из нефрита. У каждой двери по кадки с лопоухим фикусом, а той, что левея, пара ящиков друг на друге.

— Лихо мы, — поднялся с корточек Маршалси, как и я, оглядываясь и озираясь.

— Да! Молодцы — добры молодцы, — отлип я от стены. — Осталось подсчитать убытки. Во что обошлась выпивка и девочки за чужой счет.

— Не мелочитесь князь, — ободряюще толкнул меня в бок Маршалси. — Все не так плохо.

— Согласен, — толкнул я идальго в ответ. — За вычетом наших лошадок, — я брокерским жестом показал три пальца, — …вашего поясного кошеля, — Маршалси судорожно схватился за то место, где совсем недавно тяжко позванивали золотые реалы и чертыхнулся, поймав в горсть пустоту, — … ранения в голову ценным инструментом фабрики Амати… — я указал на барда. Служитель муз взахлеб хватал ртом воздух. — Что остается? Дурная слава о нас, расползающаяся по Тиара, что вонь от старого пердуна. Кстати… Рейтарами Железного Ворона командовал Маркус фон Штраух.

— Знаю, — ответил Маршалси, не особо акцентируясь на давних событиях.

— Если интересно ваш благодетель, под чьим чутким руководством вы прибываете, находился… — собрался было я запустить очередную выдумку, но идальго меня перебил.

— Перестаньте, Вирхофф! Я не бард. Я видел войну со всех мест, и везде она напоминала работу золотаря и мясника. Либо ты в дерьме, либо ты в крови. А обыкновенно и в том и в другом.

Держась за стену, поднялся Амадеус. По его бледному лицу градом катился пот.

— Где мы? — спросил бард, чуть продышавшись. — Нас не примут за воров?

— Понятия не имею где мы, — пожал я плечами. — Но не исключено, что вторжение в частную собственность истолкуют именно как воровство. Любопытно, чьи это хоромы. И где хозяин?

— Напоминает обиталище не бедной вдовы, — выказал подозрения Маршалси. — Цветочки, ручейки…

— Пусть вдовы, лишь бы её не оказалось дома, — не стал спорить я. — А то подымит визг за посягательство на честь или прикажет слугам спустить на нас свору псов.

— В Тиаре, псарни не в чести, — сознанием дела, высказался Маршалси. — Здесь держат кайенских карликовых гепардов.

— Совершенно справедливо! У папы есть парочка, — как гром среди ясного неба раздался смешливый девчачий голос.

Мы закрутили головами, что галчата в гнезде. Звонкий смех донесся откуда-то сверху. Тщетность наших попыток разглядеть таинственную обладательницу голоса вызвала дополнительный взрыв веселья.

— Если дадите слово вести себя прилично, я не позову слуг, а те не покличут стражу, — предложили нам, сдерживая смех.

Что прикажите делать? Я одернул сбившуюся одежку и галантно отвесил реверанс в неизвестность.

— Слово солдата! Этого достаточно!

— Вполне, если вы сказали за себя и за своих друзей! — ответили мне.

— Они подпишутся под ним с радостью, — заверил я невидимую вымогательницу. В подтверждение моих слов, Маршалси прижал руку к сердцу, а бард шаркнул ножкой.

— Я к вам сойду, — предупредили нас. Из-за кадки с фикусом (как она там уместилась?) встала рыжеволосая особа в малиновом робе. Спустившись к нам на встречу, на пару ступенек представилась.

— Соль Прево, дочь Перта Прево, магистра медицины и алхимии.

Было смешно слушать напыщенную тираду из уст пятнадцатилетней девчонки, чьи щеки покрывали яркие веснушки.