Камень, брошенный богом

— Князь Лех фон Вирхофф, — отрекомендовался я.

— Капитан Тибо Маршалси, — встал рядом со мной идальго.

— Бард Амадеус Медина, — элегантно поклонился слагатель баллад.

Соль без всякой опаски оглядывала нас с ног до головы. В её голубых веселых глазах боролись любопытство и озорство, а губы сами расплывались в проказливой улыбке.

— Надеюсь, мы не привнесли беспокойства в вашу жизнь? — поинтересовался я у хозяйки.

— Ни сколько, — заверила Соль, не переставая улыбаться.

— Не причиним ли мы неудобства, прибывая под вашим кровом? — уже Маршалси задал вопрос.

— Не настолько, что бы сию минуту выпроводить, — рассмеялась она уловке идальго. — А о чем спросите вы сеньор бард?

— Не будет ли ваш достопочтимый отец рассержен нашим незваным пребыванием в его доме? — розовея от веселого взгляда, пролепетал бард.

— Хотя отец и предпочитает уединение, но не будет возражать против вашего присутствия. Я вас ему представлю, — чуточку стушевалась Соль, но только самую чуточку. — Он добрый.

— Мы тоже не злые, — свело скулы у Маршалси от самой дружественной улыбкой.

— Будем рады такому знакомству, — заверил я рыженькую Соль, чьи веснушки мне нравились все больше и больше.

— Тогда прошу следовать за мной.

— Следуем вашим указаниям, — протянул я руку конопатой сеньоре, опереться при подъеме.

Рыжая охотно приняла помощь.

18.

Дом, под крышей которого мы искали спасения, явно принадлежал чудику. В анфиладе комнат, на подставках позеленелый антиквариат. По стенам — драные гобелены, б/у оружие, дурные маски, непонятные карты, в портретных рамах чертежи технических диковин и эскизы строений, по углам и закуткам сундуки, сундучки и сундучата. В нишах и нишках — бюсты и бюстики достойных людей. Одного я признал — Карл Маркс. Напротив него, безрукий скелет в парике с перьями.

— Парангер, саид клана Тианук, — пояснила Соль.

— Достойное место для Парангера, — одобрил я раритет гробокопателя. — Подобные вещи модно ставить в прихожей. И гостей пугать и грабителей смешить.

— Кое-где встречается и в спальнях, — дополнил меня Маршалси.

— Скальный орел, — указала Соль вверх.

В высоте, на дратвенной нити парило топорной работы чучело с размахом крыльев во весь потолок.

— А здесь террариум.

Соль со скрипом провела пальцем по стеклу витрины. За витриной тесно высушенным ящерицам, приколотым к сучьям жукам и паукам, и распластанным на песке муляжам земляных и земноводных жаб.

— Мило, мило, — восхитился я. — А аквариума у вас нет?

— На первом этаже, — похвалилась Соль. — Папа держит тритонов и мейских лягушек-голиафов.

Конопатый гид повернул, и мы ступили на дорожку из шкуры жирафа.

— Экзотика! — вздохнул я в восхищении, но не напольному покрытию, а жгучей брюнетки кинувшейся нам на встречу. В её порыве было, что-то от Ассоль. Смесь отчаяния и ожидания.

— Прошу вас! Мой муж нуждается в помощи! — выпалила она, ломая руки.

— Румма, моя мачеха, — поморщилась Соль, и уступила дорогу взволнованной сеньоре.

— Что случилось с вашим мужем? — нервно вздохнул Маршалси. Совсем-совсем как старый лис перед охотой на бесхозных цыпок. Ожидательно…

— У него посетители… И они ругались, — кратко ответила Румма, указывая на дверь комнаты, куда нас собственно и вели представлять.

— Слова не звон стали, — успокоил я хозяйку и отважно шагнул вперед. — Однако не помешает быть предельно собранными, — призвал я своих архаровцев.

Маршалси потянулся к оружию. Прямо Буденный какой-то, только бы рубить.

— Не наш метод, — остановил я идальго, и присев заглянул в замочную скважину.

В кабинете по громоздкой дубовой мебели расставлены: реторты с маринованными гадами, развалены толстенные фолианты размером с подвальный люк, пристроены миниатюрки, иллюстрировавшие добычу философского камня из крови, мочи и дерьма, понатыканы алхимические прибамбасы. Но квинтэссенция обители — касапанка79, на которой животом в низ, а голым задом вверх лежал тощий человек. Над ним хлопотали двое с розгами — Гном и Гоблин, прилично и богато одетые джентльмены.

— А говорят подглядывать не хорошо, — удовлетворенно произнес я.

— Кто говорит? — справился Маршалси, сам заглянул в скважину.

— Так не далеко и до гомосексуализма, — поделился я соображениями с идальго.

— Буквально шаг…, - согласился сокрушенно капитан, отрываясь от зрелища порки. Руки Маршалси опять потянулись к оружию. — Какие последуют команды, сеньор князь?

Я вздохнул глубже.

— Наш девиз дипломатия! Поэтому я войду один, а вы Маршалси будете моим резервом.

— А бард стратегическим резервом, — с нажимом добавил идальго. Его деятельная натура требовала "резких движений", а не дипломатии.

— Что-то в этом роде, — согласился я с ним.

— Ты обратил внимание, на ящички в углу комнаты? — полушепотом спросил меня Маршалси, берясь за ручку двери, но не торопясь её передо мной открывать.

— Нет, — ответил я, прикидывая, о чем он толкует.

— Из черной сучковатой сосны.

— И что? — не понял я.

— Сосна растет только в Дю Рионе — раз, мы не торгуем с Дю Рионом согласно запрету императора — два, ослушников лишают имущества и званий — три.

— Контрабанда… — догадался я.

— Вернее верного, — подтвердил догадку Маршалси.