Каменная баба

-Двадцать шесть. Для круглого счета. А то начнешь и не кончишь...- и видя, что тот полез в бумажник, запротестовал:- О чем ты? Ничего ты мне не должен! Со своих-то?..- и с видимым сожалением отсчитал ему названное число гранул.- За полчаса, не забудь. Подгадать надо.

-Это как раз не вопрос,- сказал Потапов.- Сколько надо, столько и будет,- и с хищным видом спрятал в карман знахарское снадобье.

-Все йес и о'кей,- сказал Сорокин.- Расскажешь потом. А теперь пошли к Гусеву. Чтоб с самого начала это дело приморозить. Чтоб потом локти себе не кусать...- Потапов, вконец им замороченный, послушно встал, чтоб идти к первому секретарю.- А ты не ходи,- сказал Сорокин Ивану Александровичу, все время молчавшему.- Только помешаешь. К начальству надо вдвоем ходить. Одному мало, а втроем - много слишком... А тебя если увидит, вообще выгонит. Не потому, что не нравишься, а просто всех по первому разу выпроваживает. Новых людей не любит. В коридоре нас подожди...- но Пирогов и не думал проситься к первому секретарю: он пасовал перед ними всеми - если в нем и бродило бюрократическое вино, то самого невзыскательного местного разлива.

В кабинете Гусева Сорокин, напротив, начал с главного: надо знать, где и как читать азбуку - одному с "А", другому с "Я" нужно. Он извернулся, закруглился в виде уважительного вопросительного знака и полуфамильярно-полуугодливо предложил:

-Сергей Максимыч! Я тут на Алтае был - хорошую штуку привез очень. От всего помогает.

-Так уж и от всего? И от уборки?

-От этого нет, но вся медицина перед ней падает!- и высыпал на стол черные горошки.

-И что это такое?..- Гусев заинтересовался: как и все смертные, он любил, когда подчиненные заводили разговор о том, что не касалось дела, но могло иметь отношение к нему лично.

-Мумие. Препарат восточной медицины. Авиценна его любил. Боготворил прямо. Все как рукой снимает. Потапов вон двадцать пять штук взял. На одну ночь, наверно,- и подмигнул ему, чтоб не обижался: нужно, мол, для дела.

-А у него одно на уме. За это ему и попадает. Тут не знаешь, куда от чирьев деться, а он топает, как медведь. До баб, наверно, всю ночь ходил поэтому... От чирьев сгодится?

-Так именно поэтому и брал! Говорят, лучшее средство. Только его тогда не пить надо: чтоб побочных действий не было - которыми Владимир Сергеич интересуется,- снова прошелся он по Потапову, так что тот надулся и усомнился: так ли нужно это для дела, или же это очередная подножка со стороны его вечного соперника, - а примочки на шею класть.

-Горошками?

-Нет, горошки для другого - я вам массу примочечную приготовлю: будете шею себе обкладывать и сверху чем-нибудь теплым прикрывать. Оренбургский платок найдется? Старый, без синтетики. Примотайте: шерсть, сама по себе, тоже лечит. Хорошо - волчья, а еще лучше - заячья....- Именно таким обилием частностей он и убеждал самых отчаянных скептиков: люди могут отвергать идею, но не в силах бороться с житейскими подробностями.

-Но и горошки можно взять? Они, наверно, не для одного этого? Не для Потапова?

"Все, зациклило!"- раздражился Потапов, но на лице его отразилась одна лисья преданность и шкодливость: так проказливый школьник признается в своих проделках и готов первый над ними смеяться.

-Да берите, конечно! Для того и принес! У одной на моих глазах давление с восьмидесяти до ста сорока поднялось: встала и пошла ногами сучить - а до того целый год лежала!..

Потапов поднял голову и задумался: он слышал эту историю в несколько иной ее интерпретации - но вслух этого не сказал: был уже повязан с Сорокиным.

-Оно у меня и так повышено,- предостерег Гусев, почувствовавший неладное в его молчании.

-А оно, если повышено, понижает, если понижено, повышает!- но Гусев был не так прост:

-Ладно. Ты ври, ври, да не завирайся... Но горошки я все равно возьму. Сам если пить не буду, родным вышлю... Это интересно вообще. Живем-то мы на Востоке, а не на Западе... Ты только писать мне будешь всякий раз: кому, как и от чего принимать.

-Нет вопросов!- сказал Сорокин, и Гусев отобрал у него весь его запас, с которым он пришел в обком, но в данном случае Сорокин не роптал и мысленно не бранился: понимал, что из всех возможных вложений капитала - это самое выгодное.

-Ладно,- сказал Гусев, аккуратно пряча кисет с мумие в портфель.- Но вы, наверно, не за этим сюда пришли? Подарки кто-нибудь один несет, а вдвоем просить обычно ходят? Чтоб не сразу выставили...- и поглядел каверзно на обоих.

-Да тут такая штука, Сергей Максимыч. Ты разрешишь, я уж начну?-обратился он за извинением к Потапову.- Я лучше владею материалом.

-Гони!- приказал Гусев.- В ваших делах никто ничего не смыслит.

-Не совсем так, но в общем и целом верно,- состорожничал Сорокин.- Так вот. В Петровском вспышка инфекции...

-Знаю. Оттуда нахал один приезжал - я с ним по телефону разговаривал. Бруцеллез.

-Так вот - не бруцеллез, Сергей Максимыч, а ящур.

-А это еще что?

-Коровий насморк, но им и люди болеют...

Гусев воззрился на него непонятливо и пренебрежительно:

-И дальше что? Я тут при чем? Пусть дальше сморкаются... В чем дело-то?