Каменная баба

-Про супницу он правильно сказал,- вслух произнесла она.- Надо будет из сервиза взять. Все равно не используем... А то привыкли собакам кости бросать.

-Теперь в твою бадейку метать будем?- Хозяин был не вовсе лишен строптивости и чувства семейственности.- Не ровен час, в глаз кому угодишь.

-А ты аккуратней клади - не в мусорное ведро, а - как вы это называете?.. А, Иван Александрыч?

-Судно для косточек,- не сморгнув глазом, соврал тот.

-Что назвали так?.. Ну да ничего, будешь судном пользоваться. А то вон сколько их накидали. Как на курином кладбище...

15

Ждали баню. Пока ее разжигали и растапливали, мужчины уединились покурить и поболтать, а женщины, то есть Аграфена и Раиса Кузьминичны, зазвали Ирину Сергеевну в спальню - посоветоваться о модах. Детская докторша - не то чтобы ничего в них не понимала: напротив, обладала, по мнению некоторых, самостоятельным вкусом и могла в свободную минуту даже поторчать у зеркала - но чего она и вправду не умела, так это гладко, связно и доходчиво поговорить о подпушках, рюшечках и регланах. Именно этого, однако, они от нее и ждали, потому что у них были такие же трудности, и они не прочь были у нее подучиться. Беседы не вышло, они остались недовольны, но тут, к счастью, подоспела баня и неприятный осадок от несостоявшегося разговора на какое-то время сгладился, хотя не исчез вовсе.

Первыми пошли мыться женщины: втроем, потому что остальные к этому времени успели разбрестись кто куда и даже разъехаться. Баня тоже была новая, просторная, пахнущая деревом, со стенами из соснового теса и со скамьями из плотной липы; в углу мокли в ведре березовые ветки, заготовленные с лета или с осени. Было жарко, пот стекал ручьями. Обе напарницы Ирины Сергеевны, обладавшие схожими розовыми, пышными, складчатыми телами, тяжело ступали по предбаннику, мылись сами по себе и терли друг другу спину, дрались вениками и, обессиленные, томились и маялись на лавке. Ирина Сергеевна пребывала среди них в одиночестве, но парилась, хлесталась и опахивалась с не меньшим, а большим, чем они, усердием: то, что для них было еженедельным удовольствием, для нее - свалившейся с неба радостью: в Петровском она, как и другие, пользовалась душем для сотрудников. Они заметили ее рвение.

-Вы, наверно, не первый раз в бане паритесь?- спросила Аграфена.

-Я деревенская,- отвечала она попросту.- У нас своя баня была.

Это было для них откровением.

-Да ну?!- удивилась свояченица, менее воздержанная на язык и не столь скованная приличиями.- И доктором стали?

-А почему нет?

-Учиться надо!- засмеялась та.- А где здесь учиться? Это в городе легко - ничто не отвлекает, а тут?..

Засмеялась и ее сестра, зная, какие развлечения она имеет в виду, но тайн своих они раскрывать перед ней не стали. Обе после ее саморазоблачения начали держаться по отношению к ней проще и, одновременно, безразличнее: отнесли ее к уже известному им и не слишком интересному для них типу...

-Я думала, вы городская,- сказала только Аграфена.

-Почему?

-У вас кожа белая. А у нас розовая, поросячья... Ну что, подруга?- уже запросто обратилась она к Ирине Сергеевне.- Пойдешь? Хорошо от давления помогает. Когда кровь горит!..- и выскочила нагишом, вслед за сестрой, в декабрьский кусачий холод, где обе, как снежные русалки, визжа, охая и покрикивая, умяли красными боками большой сугроб, примкнувший к бане с тыла. Ирина Сергеевна поколебалась, но не последовала их примеру: не использовала последнюю возможность наладить с ними дипломатические отношения...

В их деревне так не мылись. Там тоже не стеснялись наготы, но парились степенно и сдержанно, разговаривая негромко и понемногу... Тоска по родине вдруг сжала ей сердце и потекла из него тонкой болезненной струйкой: как живой сок из надрезанной березы...

16

После бани она решила прогуляться по Александровке. Хозяйки ее не удерживали.

-Сходите,- любезно согласилась Аграфена.- Прохладитесь. Вы же с нами в снегу не купались... А потом чаю попьем, с шанежками. Там еще всякого начать и кончить осталось...