Каменная баба

-Не мешай Ирине Сергевне!- распорядился Геннадий с неожиданной заботой в голосе.- Не видишь, колбасу режет?

Татьяна оторопела:

-И что с того?

-Нож острый. Я наточил.

-И что дальше?.. Колбасу не так скромсает?

-Пальцы поранит. А они ей в работе нужны.

-А кому они не нужны?..- и Татьяна поглядела на него подозрительно и с невольной досадой.- Опекает тебя, смотрю. Пойди мусор лучше вынеси. И не в ведро: чтоб селедкой не воняло. Выбрось куда подальше. К соседу лучше всего... Уставился на тебя во все глаза,- сказала она, когда он вышел.-Опасная, гляжу, женщина...- Она уже и на "ты" с ней перешла, но Ирина Сергеевна была только рада этому.- Не знаешь, значит, чем твой друг без тебя питается?

-Нет,- отперлась Ирина Сергеевна, но затем призналась: не было смысла скрывать то, что должно было открыться вскоре.- Не этим с ним заняты.

Татьяна удовлетворенно кивнула:

-Поначалу так. А потом - чего только делать не приходится. И волком завоешь, и пташкой запоешь.

-А Коля где?- Ирине Сергеевне не хотелось продолжать разговор в этом духе.

-Соскучилась?.. В другой комнате сидит. Не люблю звать его, когда Геннадий дома.

-Не ладят?

-Почему? Что им делить? Ни к чему просто... Так. Селедку я разделала, дальше что? Сыром займусь. Хлопотное это дело - важных персон приглашать. Весь стол заставить надо - чтоб скатерти не видно было...

Геннадий в ее отсутствие тоже пускался в откровенности:

-У вас, Ирина Сергевна, благородство во всей фигуре светится. Я в женщинах больше всего благородство уважаю и представительность...

Что-то в его голосе заставляло предполагать, что Татьяне недоставало либо одного, либо другого, или того и другого вместе, но он красноречиво умалчивал об этом.

-Не выдумывай. Все женщины одинаковы...- Он мотнул головой, готовясь с горячностью опровергнуть это - она его опередила:- Коля один, ничего?

-А что ему сделается? Мы ему пожрать принесем, голодный не останется... Ирина Сергевна, а вы мотоцикл любите?..- и прилип к ней ищущим, преданным, собачим взглядом.

-Не ездила никогда. С вами только.

-Надо будет научить вас. Потом с него не слезете. Я на своем и на работу езжу и на рыбалку. И в туалет, простите за грубое слово...- и заискивающе улыбнулся, робко с ней заигрывая.- Он у нас далеко - можно и прокатиться. Особенно когда подпирает.

-Где это тебя подпирает?- спросила, с сомнением в голосе, Татьяна, сумевшая неслышно подойти к ним и стать в двери незамеченной. Он нисколько не потерялся.

-Говорю, мотоцикл надо Ирине Сергевне освоить. Будет по району ездить. Ей пойдет.

-А мне нет? Может, меня сначала выучишь?

-А ты и на велосипеде не умеешь.

-Это верно. Никак не могу понять, как эта штука на двух колесах держится. И как самолет с неба не падает - тоже непонятно.

-Ну вот. А вы на велосипеде ездите, Ирина Сергевна?

-Езжу.

-Я так и думал.

-А это почему?- не отставала ревнивая Татьяна.

-По тому, как она на мотоцикле сзади сидела.

-Все с мотоциклом этим. Не может забыть никак. Капусты принесла. Надо было с утра вытащить - теперь сразу не разморозится.

-И так сойдет. Закус хороший... Может, откроем?..- В Геннадии замолк на время ухажер и заговорил любитель спиртного.

-Подождешь.

-Чего ждать?

-Гость придет - тогда и откроем. Хуже нет, как пить врозь. Человек придет - еще трезвый, а мы уже поддатые. Никакого взаимопонимания...- и хотя Геннадий был иного мнения, но спорить с женщинами, воевать с ними из-за слов, было не в его правилах.

-Было б кого ждать,- сказал он только.- Был бы он человек - как, например, Ирина Сергевна, а то...- и не договорил: будто вспомнил данный некогда обет молчания.

-А он что?.. Ты говори, говори, да не заговаривайся...- но Геннадий не думал ни говорить, ни заговариваться, а только глянул с насмешкой, и Татьяна снова не поняла причины его недовольства...

Иван Александрович разделся в прихожей, вошел в комнату и огляделся, излучая довольство жизнью. Он вырвался из дома к любимой женщине и был в лучшем настроении.

-На улице хорошо: весной запахло. Были сегодня?

-Откуда?- отвечала за всех Татьяна.- С утра режем, метем да стряпаем... - Она сразу признала в нем того, кого в народе называют котом, и почувствовала себя с ним легко и привычно: она хорошо ладила с этой разновидностью мужчин - неверных, но доступных в обращении.- И где это вы весну учуяли?

Пирогов тоже пригляделся к ней: и ему нравились разбитные женщины.

-Да подтаяло, как в марте, самую малость, и сыростью запахло. Хотя февраль еще.

-Завтра опять подморозит.

-Подморозит - не беда...- Он обвел взглядом знатока выставленное угощение, оборотился к Ирине Сергеевне:- Вон сколько всего. Я понимаю теперь, почему ты от анютинской посылки отказалась. У самой стол ломится...

В его отношении к Ирине Сергеевне не было той беспечной легкости, какую он уже успел найти с Татьяной, было больше любовной уважительности, но в ней-то и высвечивается истинное желание, и Татьяна, тонко улавливавшая оттенки чувств, позавидовала Ирине Сергеевне и даже приревновала его к ней, хотя у нее не было для этого, конечно же, никакого основания.