Каменная ночь

Другой проблемой было выбрать наиболее долговечный способ зафиксировать происходящее. Возможность создания пропагандистского фильма для последующего использования его как в стране, так и за границей, стала одной из главных тем, обсуждавшихся на первом заседании похоронной комиссии[468]. Правильно выбранный ракурс способен был сохранить этот момент для истории, поспособствовав прославлению партии, однако слишком откровенная и объективная картина могла вызвать обратный эффект. В итоге было решено запретить неофициальные фотографии церемонии прощания с Лениным и особенно его лица

[469]. Советские фотографы получали разрешение снимать саму церемонию при условии, что ни один снимок не будут опубликован без предварительного официального утверждения комиссией[470]

. Иностранные фотографы и операторы не допускались внутрь Колонного зала на протяжении всей многодневной церемонии прощания. Врачам, навещавшим умирающего вождя и проводившим вскрытие, было запрещено разговаривать с журналистами. Комиссия взяла на себя труд самостоятельно опубликовать массовым тиражом “дневник” последней болезни Ленина[471]. Были подготовлены официальные посмертная маска, бюсты, рисунки, а также фотовыставка

[472]. Институт Ленина, основанный при жизни вождя, был готов к появлению еще одной галереи выставочных экспонатов.

Столь детальное планирование и обсуждение выматывали участников, но в результате все эти решения не имели судьбоносного значения. Чего не скажешь о решении не захоранивать тело Ленина после того, как его “похороны” завершились. На встрече 25 января было постановлено, что тело вождя следует выставить для всеобщего обозрения на неопределенный срок во временной усыпальнице подле Кремлевской стены[473]

. Идея состояла в том, чтобы дать возможность большему числу людей – миллионам из российской глубинки и далеких республик СССР – совершить запланированные ими путешествия в Москву для прощания с Лениным и так же торжественно уехать обратно. Комиссия не установила никаких временных ограничений, но мало кто верил, что тело можно сохранить навсегда. Разработка проекта временной смотровой камеры была поручена архитектору Алексею Викторовичу Щусеву[474]. Большевики, сами того не зная, загоняли себя в угол. Их отказ принять реальность смерти, в конце концов, не оставит им альтернативы: не будь принято решение забальзамировать тело, они, а не роковое кровоизлияние в мозг, выглядели бы той силой, что отдала тело вождя на съедение червям.

Начиная с 25 января строители в спешке – в их распоряжении было всего три дня – возводили усыпальницу, спроектированную Щусевым, в то время как комиссия практически денно и нощно проводила совещания, на которых обсуждала детали похоронной церемонии. Никто не мог себе позволить совершить ошибку. Упущение или оплошность, допущенные в ритуале, могли выдать некомпетентность. В конце концов, ответственность за проведение этих похорон была только первым шагом в принятии коллективной ответственности за будущее самой революции. И если одни не решились принять этот вызов, то другие, например Сталин, смогли разглядеть среди хаоса и горя открывающиеся возможности. Сталин сделал характерный для себя ход: считается, что именно ему удалось устроить все так, что подле ленинского гроба в тот январский день странным образом отсутствовал Троцкий, самый видный революционер в стране после Ленина, который также не принимал участия в организации похорон вождя. В то время Троцкий неважно себя чувствовал, и новости о смерти Ленина застали его по дороге на Кавказ, в санаторий. Некоторые считают, что его обвели вокруг пальца, другие – что Троцкий был слишком подавлен смертью вождя. В любом случае в Москву он вовремя не вернулся и на похороны не успел. Так он упустил важнейшую возможность встать во главе скорбящих соратников Ленина и укрепить свою репутацию ближайшего ленинского советника и его наследника[475].