Камер-паж её высочества. Книга 2. Часть 1

— Ну, и ничего! — я пожал плечами. — Я вступился за Люмье, а барон вступился за своего слугу. Когда он обозвал меня простолюдином, я за это пообещал сломать ему ногу. Я же дворянин, а дворяне всегда держат данное слово…

Я замолчал и быстро взглянул на девчонок. Никакого горя! Даже малейших переживаний за барона на их лицах не было, только чистый азарт и предвкушение!

«Ну, что же, может, это и к лучшему!» — подумал я.

— Вот, узнав, что я благородный, он и вызвал меня на поединок, а чтобы было интереснее, предложил сделать ставки. Я ему сказал, что я из небогатой семьи, поэтому кроме моей новой куртки мне поставить нечего, а барон поставил на свой перстень.

Я снял с руки перстень, теперь, правда, переделанный Дартоном, но камень в нем оставался тем же, а изменение в качестве, я думаю, дочь герцога и не заметит, и протянул его ей. Она взяла перстень в руки, посмотрела его, покрутила, но так, без интереса и вернула мне, слегка кивнув. Наверняка, она не раз видела этот перстень на его руке.

— И что было дальше? — поторопила она меня вопросом, видя, как я неторопливо одеваю перстень.

— Да, ничего, собственно! — я опять пожал плечами. — Я, как и обещал, сломал ему ногу!

К моему удивлению, у дочери герцога был настолько счастливый и радостный вид, что я однозначно сделал вывод о не совсем хороших отношениях между ними. Но как такое возможно я не понимал. Они же брат и сестра! Как можно плохо относиться друг к другу?!

— А что было потом?! — просто сияя радостной улыбкой, спросила Энария.

— А дальше… — я нахмурился. Воспоминания о том, как я вышел из себя, были неприятны. — А дальше нас разняли, леди.

— Ух, ты! — как-то огорченно вырвалось у нее. — А если бы не разняли?

Конкретный вопрос не прозвучал, но догадаться было не трудно.

— Если бы не разняли, то я, за его вероломство, наверное, убил бы его! — признался я и в комнате внезапно повисла тишина.

— А о каком вероломстве идет речь? — вдруг поинтересовалась Магда, которая почти весь наш разговор просидела молча.

— Да, когда обговаривали условия поединка, то договаривались биться без применения магии — ведь у меня дара нет, а потом, кода я стал побеждать, барон магию применил, и мне повезло, что у него что-то получилось не так, как он рассчитывал…

Я посмотрел сначала на Магду, а потом на Энарию. Они обе сидели, глядя на меня огромными глазами, в которых плескались восторг и предвкушение.

— Волан! — с какой-то торжественностью в голосе произнесла Энария. — Готов ли ты дать мне клятву верного служения?

— Эй, Энария, мы же договорились, вроде, — спустил я ее с небес на землю, — сначала я получаю разрешение своих родителей! Ты уверяла меня, что с ними переговорят на эту тему. Хорошо! Но пока родители не скажут мне «да», я никому никаких клятв давать не буду, а особенно тебе! — решил я немного поиграть у нее на нервах.

— Это почему это «особенно мне»?! — предсказуемо взвилась дочь герцога.

— А потому это! — передразнил я ее. — Я никак не могу понять, для какой службы ты меня нанимаешь, а это, согласись, подозрительно!

Энария возмущенно вскинулась.

— Может, ты будешь заставлять меня по ночам тырить у старушек их вышивальные принадлежности?! — я решил немного погасить разгорающиеся страсти.

— Что-о-о?! — у дочери герцога от удивления вытянулось лицо, тогда как Магда, закрыв лицо ладонями и вздрагивая плечами, очевидно, хохотала втихаря.

Наконец, до Энарии дошел смысл сказанного мной, и она от души расхохоталась.

— Нет, — всхлипывая от смеха, бормотала она, — тырить… у старушек… Ой, мамочки!

Я сидел и с невозмутимым лицом взирал на этот взрыв радости. Я откровенно не мог понять, чего это они так веселятся, что такого смешного я сказал?! Я же действительно не знаю суть своей будущей службы! А она отказывается говорить, пока я не дам клятву! А как я могу дать клятву, если не знаю…

Это прямо замкнутый круг какой-то!

— Ну, Волан, ну ты сказанул! — давя остатки веселья, сказала Энария. — Откуда такие фатазии?

— Ну, почему фантазии? — парировал я. — Я же тебя абсолютно не знаю. Может, ты по ночам в герцогской сокровищнице золотыми монетами в расшибец играешь, а принадлежности старушек — это так, для разминки?

— Во что, во что играю? — выделила, видимо, незнакомое слово дочь герцога.

— В расшибец, — неохотно повторил я. — Это игра такая!

— А в чем смысл? — заинтересовалась игрой Энария.

— А смысл в том, — я уже начал злиться. Ну, еще бы, я уже успел устать за день, а тут эти свиристелки пристают со всякой фигней, не дают отдохнуть! — Чтобы говорить собеседнику только правду! — выпалил я.

Энария сначала удивленно, а потом уже сердито посмотрела на меня и задала вопрос:

— Волан, а чего ты злишься?

Я не видел смысла врать и притворяться.

— Я устал, я хочу спать, а вы задаете мне какие-то непонятные вопросы, пытаетесь узнать, как я избил вашего брата, и ничего не говорите мне о том, что ожидает меня на вашей службе! Вы считаете, что этого недостаточно, чтобы разозлиться?!

— И всего-то? Ты из-за этого злишься? — немного насмешливо осведомилась Энария, а Магда просто пренебрежительно фыркнула.