Камер-паж её высочества. Книга 2. Часть 1

— Хорошо, Диттон, — похвалил я парня, когда он закончил бубнить вслед за мной, — теперь по поводу твоих отношений с мажордомом… Делай вид, что ты за нами, как он сказал, «приглядываешь», можешь даже ему все рассказывать, что видел, что слышал, кроме того, о чем я тебе скажу. Короче, — я увидел, что у парня уже голова идет кругом от всего, свалившегося на него, и решил немного упростить ему понимание моих требований. — В общем, обо всем, о чем нельзя говорить мажордому, я буду тебя предупреждать. Договорились?

Диттон осторожно кивнул головой.

Походу, ему сейчас не до чего, он сейчас прислушивается к себе, пытаясь найти различия в состоянии до и после принятия клятвы. Ну, помогай ему те, в кого он верит! Но, вообще-то, он этим заняться сможет и попозже.

— Так, Диттон, — я решил его немного расшевелить, — мы на ужин идем, или как?

— Ой! — ожил наш сопровождающий. — Пойдемте, скорее, господа, а то там уже все, наверное, заждались!

И он попытался рвануть по коридору, но был пойман мной за руку.

— Не надо так быстро! — процедил я. — Мы идем, но идем спокойно, как любит говорить мастер Шильд, преподающий в коллеже, где я учусь, — «ходить нужно постепенно!» Вот так постепенно мы и пойдем!

Дошли до дверей большой трапезной без приключений. У дверей, перед тем, как войти, я обернулся к Диттону и громко сказал:

— Значит, так. Сейчас идешь, кушаешь, потом возвращаешься и ждешь нас. Если вдруг ты нам потом не понадобишься — отпустим!

И, открыв дверь, первым вошел в трапезную. Там уже все собрались за столом, который, кстати, был уже накрыт, и ждали только нас.

— Похоже, — укоризненно пророкотал отец, — опаздывать входит у вас в привычку, молодые люди?

И он вопросительно уставился на меня. Рык оставил право отдуваться за опоздание мне, а сам быстренько шмыгнул к столу и занял свое место. Я немного помолчал и, собравшись с мыслями, уже совсем был готов достойно ответить на это обвинение, но тут вмешалась мама:

— Эрик, прекрати приставать к ребенку! — в голосе родительницы явно звякнуло железо. — Не видишь, он голодный! Потом разберетесь, что куда у кого входит!

Отец, судя по всему, тоже услышал звяканье металла в голосе супруги, и самоубийцей он не был, а потому дипломатично промолчал, лишь только сделал зверское лицо, которое, впрочем, продержалось недолго, так как матушкин локоток изящно въехал в его ребра.

Ребра выдержали, а вот зверское выражение лица сменилось на обиженно-недовольное.

— Так, Волан, — металл из голоса матушки никуда не делся, — чтобы было в последний раз!

И она выразительно на меня посмотрела.

— Я понял, мам, — решил я не обострять ситуацию, все равно, выиграть не получится, — но у нас была уважительная причина!

— Вот как? — заинтересовался отец, перестав подкладывать в свою тарелку из какого-то блюда. — Интересно послушать, что это за причина?

— Эрик! — одного слова матушке хватило, чтобы образумить отца. Да, это было всего лишь его имя, но голос, каким оно было произнесено, но тон, каким было озвучено его имя!

Мне, например, сразу захотелось стать маленьким и исчезнуть из ее поля зрения. А вот отец… О! Отец, можно сказать, грудью встретил матушкино недовольство, причем, в прямом смысле этого слова. Он вскинулся, выпятив грудь, и наградил маму своим коронным взглядом, типа «Это что, это вы мне?».

Но матушка тоже не лыком шита и ответила ему своим любимым взглядом. Битва гляделок умерла, так и не начавшись, по сути дела.

Отец быстренько сделал вид, что еда ему интересней, чем игра в гляделки с любимой женой, матушка тонко улыбнулась, и продолжать тоже не стала.

Рядом с ними, ничего не понимая, мне приветливо скалился Крис.

Я поспешил занять свое место, попутно легонько хлопнув его по плечу и, наклонившись, прошептал на ухо:

— Ты про обжорство помнишь? Так вот, насчет «лопнешь» я не шутил, так что подумай!

И, еще раз хлопнув по плечу своего друга, я плюхнулся на свое место.

Ужин был… да вкусным он был, чего там! Не знаю, как все остальные, а лично я, не избалованный разносолами, еду, приготовленную поварами замка, кушал с удовольствием.

Может, конечно, кому-нибудь из потомственных благородных, какое-нибудь из блюд не понравилось бы, но тут таковых не наблюдалось. Так что поужинал я с удовольствием, даже, к моему стыду, умудрился слегка переесть, коий факт осознал только когда, сыто икнув, отвалился от стола.

Икнуть получилось неожиданно даже для меня, и поэтому громко. Услышав неожиданный звук, все посмотрели на меня с различным выражением лица, и если матушкино лицо выражало неодобрение, то вот выражение лица Криса было на редкость ехидным!

Я сделал вид, что ничего не замечаю и, с усилием поднявшись из-за стола, направился к выходу, пожелав всем остающимся приятного аппетита.

— Ты куда? — обманчиво нейтральным тоном небрежно осведомилась матушка.

Я уже знал, чего следует ожидать при неправильном ответе на поставленный таким тоном вопрос, но в данном случае, правильный ответ я знал!

— Мам, я тебя подожду в коридоре, а то мне еще с Диттоном переговорить нужно!

— С кем? — не поняла матушка.