Читаем Камерная лирика полностью

Перебиты, поломаны крылья,Дикой болью мне душу свело,Кокаина серебряной пыльюВсе дороги мои замело.Воровать я совсем не умела —На Привозе учили воры,А за это я песни им пела,Эти песни далекой весны.До шестнадцати лет не влюблялась,Точно роза в саду я цвела,А с шестнадцати лет я пропала —И курила, и водку пила.Ветер по полю свищет и стонет,Ветер в старые окна стучит…А любовь моя в речке не тонетИ в огне никогда не горит.Я хожу, все хожу и не знаю,Что конца этой песенке нет…Я девчонка еще молодая,
А душе моей тысяча лет!

Течёт реченька

Течёт речечка по песочечку,Вода камень точит.А в тюрьме сидит молодой жиган,Начальничка просит:«Ты начальничек, ключик-чайничек,Отпусти на волю!Дома смучилась или ссучиласьНа свободе фройля».«Я пустил бы тебя да на волюшку —Воровать ты будешь.Ты попей воды холодненькой —Про любовь забудешь».«Пил водицу я, пил холодную,Пил – не напивался.Знал на воле я вороваечку —С нею наслаждался».А начальничек, ключик-чайничек,
Не дает поблажки;А молодой жиган, молодой жульманГниёт в каталажке.Ходят с ружьями суки-стражникиДнями и ночами;А вы скажите мне, братья-граждане,Кем пришит начальник?Ой, ходят слушеньки – вор свершил побег,Обманул охрану;Он начальничку, он полковничкуНанёс в сердце рану.Течёт реченька да по песочечку,Моет золотишку;А молодой жиган, жиган-жиганок,Заработал вышку!

Там, где бьётся Каспийское море

(Тобольская каторга)

Там, где бьётся Каспийское мореО подножие каменных гор,
Эту песню про узника горяНаписал Циклаури Егор.Пятый год за решёткой томлюся,Пятый год я в тюрьме уж сижу.Скоро я из тюрьмы удалюсяИ людям о тюрьме расскажу.Так, свалившись на голые нары,Я пред сном про себя размышлялВ каземате далёком, в Петровске,Где свой срок я тогда отбывал.В эту ночь будто сон мне приснился:Из тюрьмы я на волю пошёл,И на радостях пьяный напился,И товарища где-то нашёл.

Палач

Колыбельная

(Акатуевская каторга)

Спи, бедняга, спи, родной,Скоро придут за тобой…
Скоро ноченька пройдет,Скоро солнышко взойдет…Утром рано крикнет грачИ подымется палач;Он в тюрьму к тебе придетИ с конвоем поведет.Там в лесочке ель стоит,А на ней петля висит…А на ели кричит грач,И подымется палач.Плата уж ему дана,А веревка так крепка…В страхе старый ель дрожит,А вдали-то гром гремит.Встань, бедняга, встань, родной,Скоро придут за тобой…Слышишь, вот кричит уж грач,В двери уж стучит палач.

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Лабиринты Сердца
Лабиринты Сердца

Очень добрая и позитивная книга о невероятных приключениях отважных героев. Наверное такую я хотела бы прочитать в детстве!!!Дениза умеет заглядывать в души людей и видеть из сокровенные мечты, желания. Но помимо простого созерцания чужой души, она умеет изменять мысли и чувства человека. Живет Дениза в Последнем Городе, в самом захолустье, куда почти не проникает солнечный свет. Она зашивает старую одежду, пришивает пуговицы и мечтает о том, чтобы все ее оставили в покое. Она даже не догадывается, что случайная встреча обернется невероятным приключением в компании высокомерной красавицы Рерины - лучше выпускницы Академии Магии, едкого и циничного Блэйса - лучшего выпускника академии Секретной Службы, молчаливого и хладнокровного Энсиса - лучшего рыцаря...

Ирина Петровна Петрякова , Кристина Юраш , Кристина Юрьевна Юраш

Фантастика / Самиздат, сетевая литература / Альтернативная история / Юмористическая фантастика / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия
Стежки-дорожки
Стежки-дорожки

Автор этой книги после окончания в начале 60-х годов прошлого века филологического факультета МГУ работал в Государственном комитете Совета Министров СССР по кинематографии, в журналах «Семья и школа», «Кругозор» и «РТ-программы». В 1967 году он был приглашен в отдел русской литературы «Литературной газеты», где проработал 27 лет. В этой книге, где автор запечатлел вехи своей биографии почти за сорок лет, читатель встретит немало знаменитых и известных в литературном мире людей, почувствует дух не только застойного или перестроечного времени, но и нынешнего: хотя под повествованием стоит совершенно определенная дата, автор в сносках комментирует события, произошедшие после.Обращенная к массовому читателю, книга рассчитана прежде всего на любителей чтения мемуарной литературы, в данном случае обрисовывающей литературный быт эпохи.

Геннадий Григорьевич Красухин , Сергей Федорович Иванов

Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Cтихи, поэзия / Стихи и поэзия / Образование и наука / Документальное / Биографии и Мемуары