Камин-аут (СИ)

– Я так соскучился, – заговорил Сатин вкрадчивым мягким голосом, от которого подгибались колени у прекрасной половины человечества.

Маю опустил ладонь на распущенные волосы, состриженные до середины спины. Отведенные с висков и зализанные на голове, они поднимались на затылке, теряясь в деталях сложной прически. Пальцы слегка к ним липли.

Сатин отстранил сына, светясь белозубой улыбкой.

Фрэя подошла ближе, наводя объектив на отца.

Салатовые глаза и улыбчивые бледные губы на овальном лице, даже лучше чем на фотографиях. Лицо, шею, плечи и руки покрывали рисунки, а чтобы кожа блестела, сверху была нанесена специальная краска, местами несколько приукрашенная – ничем иным как стразами это назвать было нельзя.

– А-а! Как круто! – оказалось первой реакцией Фрэи, когда она получше рассмотрела татуировки. – Хна, да?

– А где «привет», «как дела»? – опешил Холовора.

Фрэя уже наводила фотоаппарат, и когда Сатин поднял взгляд, сделала несколько фотоснимков.

– Сатин, мы с тобой здороваемся по несколько раз в день, – деланно изумилась она, и мужчина выдал смешок. – Не волнуйся, я не привела за собой корреспондентов. Один снимок в рабочей обстановке! Завтра в школе этим фоткам цены не будет! Вел, ты – следующий.

Сатин не упустил своего, высвобождая перед объективом все те чары, придающие его фотографиям выразительность. Маю стоял рядом с сестрой, спрятав руки глубже в карманы и проделывая ногтем в подкладке дыру, точно зная, что камера – это бессердечное вредное существо, эгоистично устроенное таким образом, чтобы указывать большинству людей, насколько они далеки от идеала, отчего он почти всегда получался нахохленным и сердитым.

– Ты обещал мне особенный фансервис! Ты помнишь еще об этом? Сатин?

– Фансервис – это же дешевый трюк, – удивился Маю и перевел взгляд с отца на сестру, уже не зная, хочется ли ему знать подробности.

– Ну, как идет подготовка? – спросила Рабия, подходя к мужу. Она понизила голос и заговорила почти шепотом: – Выглядишь уставшим. Много работы?

Неторопливо провела по виску Сатина, задержав пальцы на коже.

– Могу я поцеловать своего мужа?

– Помада мажется?

– Боишься, что наставлю на тебе штампов, что ты мой?

Сатин рассмеялся, прикрывая глаза.

– Представляешь, как я с этим выйду на сцену?

Вдвоем они выглядели так, словно вокруг не существовало ни времени, ни пространства.

– Наша «виолончель» улетела в Норвегию, – мимоходом заметил Сатин.

– Что он там делает?

– Лим-Сива аккомпанирует восходящей звезде. Должен успеть вернуться к началу концерта.

Не торопясь, они впятером прошли в зал с малой сценой, где проходила репетиция.

Мальчик узнал несколько лиц из рабочей команды отца, путешествующей вместе с группой. Как только появился вокалист, все разговоры прекратились. Обнимая Маю за плечи, Сатин подвел его к самой сцене. Холовора светился улыбкой. Он выглядел по-настоящему счастливым, и это было взаимно – Маю обожал отца.

– Твое присутствие сегодня для меня особенно важно. Кто бы мог поверить, этого ребенка я мог отпустить от себя на несколько лет.

На них посыпались вопросы, большую часть которых мальчик пропустил мимо ушей, жадно оглядываясь по сторонам.

Рабия обнималась, целовалась со старыми друзьями. К ним вызывающе-неровной походкой подошел тот самый азиат, с которым Сатин иногда пел дуэтом. Немногим старше самого Маю.

Мальчик прекрасно знал, что означает выражение «близкие друзья», которым Сатин называл их отношения с Тео, парнем, похожим на бесшерстного тростникового кота. Выражая бурный восторг по поводу встречи, Рабия чмокнула парня в щеку.

– Рад знакомству, – сказал Тео по-фински, вскользь глянув на Маю, и отвел глаза.

Азиат улыбнулся, пряча зубы. У него была потрясающе выразительная улыбка, абсолютно детская и простодушная, так и распирающая широкое лицо.

Рабия по-братски забросила руку парню на шею.

– Как мой муж себя вел?

– Лапочка, а ты как думаешь? – рассмеялся Тео, щуря глаза. – Как очень дрянной мальчишка. – И вспомнив про то, что у Маю тоже есть уши, прошелся по нему пораженным взглядом и как-то живо замолчал.

Да уж, Тео опровергал мнение о том, что у азиатов узкие глаза, эти подвижные глаза были по-настоящему огромны и оказывали магический эффект на всё лицо в целом, за счет чего мимика у парня была богатейшей.

Улучив момент, Сатин увел Маю в комнату, судя по заставленным посудой столам, служащей группе столовой. Пятнадцать минут своего времени он мог выделить, чтобы пообщаться с сыном наедине.

*

– Пять минут, и мы продолжим, – махнул со сцены звукооператор, и Сатин кивнул.

Холовора спустился по лестнице и обошел сцену. Парни проверяли аппаратуру, в зале сновали рабочие.

Разговаривая со стилистом, Ли Ян сверял часы, с минуты на минуту ожидая возвращения Лим-Сивы.

– Прервемся на короткий перерыв, – сообщил Сатин, слушая, как снаружи гремят фанаты.

Отыскав глазами Рабию, мужчина направился к жене. Та над чем-то заливисто смеялась, рядом улыбался Велескан.

– Пойду покурю, – бросил Вел, отмахнув подошедшему Сатину по плечу.

К ним подвалил Огнецвет, держа руки в карманах и выделывая ногами танцевальные па, как будто вел в вальсе.