Канал

С волосами у Нижнего было все в порядке. Несколько необычная стрижка, но и моды у тех, кто живет у Канала, совершенно варварские, это давно известно.

— Пробуй! — охотно согласился глашатай. — Я могу сообщить своему Лорду, что ты вызвался добровольцем на гонки?

— Включите в соглашение о семье мою невесту и вы получите лучшего пловца, который у вас хоть когда-нибудь был! — человек явно бравировал. Он обнял за плечи девушку в мешковатом сером платье и что-то тихо говорил ей. Она практически не слушала, закрывая глаза и бормоча свои уговоры. Глашатай окинул эту картину одним взглядом, запечатлев ее в своей памяти.

Семь минут… Песок все сыпался и сыпался. Каждая песчинка скрипела противным голосом Лорда, сталкиваясь со стеклом часов. У Лорда противный голос? Глашатай ужаснулся этой мысли и почувствовал, как холодный пот стекает по его шее.

— Заключи брак сейчас! — предложил глашатай, уже ни на что не надеясь. Он с безнадежностью смотрел на Канал, оценивая его ширину, тело уже чувствовало липкие объятия холодной темной воды. Он просто обязан будет попытаться, хотя бы ради своей семьи. Может быть, когда он умрет, Лорд сжалится над ними, оставляя право жительства в Верхнем Городе. Глашатай не питал напрасных надежд и знал, что гонку ему не выиграть. Но он все еще надеялся на милость своего Лорда.

— Ха! Человек Лорда, ты подал прекрасную мысль! — толпа Нижних взволновалась, опять накатывая волнами на помост. Кто-то что-то кричал, кто-то размахивал шляпой, какая-то женщина примерила на невесту свою шаль и осталась явно довольна результатом.

Пять минут… Сколько осталось песчинок? Глашатаю казалось, что он может пересчитать их все.

Каждая из них — мгновения жизни, и эти мгновения сыпались, сухо сталкиваясь друг с другом, но эти столкновения не замедляли неумолимость хода времени. Вот теперь действительно послышался стук копыт. Огромная карета Лорда въезжала на площадь. Лорд вышел из кареты сам, легко опершись ногой на подставленную слугой спину. «А ведь у него действительно на редкость противный голос», — подумал глашатай с безнадежностью обреченного. Лорд неторопливо шел к помосту, а Нижние исчезали с его пути, словно сметенные ветром. Две минуты…

— И в горе, и в радости, и в богатстве, и в бедности, и в здравии, и в болезни… — вознеслась над площадью древняя формула. Лорд усмехнулся. — Нарекаю вас мужем и женой!

Ни одной минуты. Песок просыпался до конца. Верхняя колба была пуста, в ней не было даже пыли.

Глашатай отчаянно хватал ртом воздух, силясь заговорить.

— Ты не нашел добровольца? — насмешливо проскрипел Лорд. — Ты уже готовишься дышать под водой?

Смею уверить, под водой Канала дышать нельзя. В нее вообще не стоит опускать лицо, рискуешь остаться без глаз.

Лорд откровенно насмехался, и глашатай впервые решился взглянуть ему в лицо. Всю жизнь он считал Лорда высшим существом, но сейчас, на пороге смерти, ореол святости был стерт, и он явственно увидел, что перед ним стоит просто злобный и никчемный человек, не знающий, как убить свое бесполезное время и поэтому убивающий людей. Глашатай набрал побольше воздуха, чтобы объявить всем открывшуюся озарением истину. Ему уже было все равно, что с ним сделают.

Может быть, его убьют прямо на помосте, тогда это будет легкая и быстрая смерть, чего не скажешь о гонках в Канале.

— Я желаю рискнуть за предложенный выигрыш! — человек в кожанке решительно раздвигал толпу могучим плечом, проходя к помосту.

Лорд обернулся, оценивая добровольца. Увидев девушку, которая медленно пробиралась следом за мужчиной, цепляясь тонкими пальцами за рукав грубой куртки, он усмехнулся.

— Прекрасно! — Лорд в самом деле был доволен. Глашатай растерянно выдохнул, теряя вместе с воздухом все слова, которые должны были прогреметь набатом над площадью. Спасение было слишком внезапным.

— Прекрасный экземпляр! — продолжал восхищаться Лорд. — Глашатай, объяви о начале гонок. Это должно быть в самом деле неплохим развлечением.

— Доброволец найден! — словно плавая в темном тумане выкрикнул глашатай. Он чувствовал, как черная вода Канала заливается ему в рот, злобно щиплет язык, проваливается мутным жгучим комком по пищеводу, не давая дышать. Глаза его превратились в гнойные язвы, выжженные этой водой. Но голос, как всегда, не подвел. Вся площадь вздрогнула от раскатов этого голоса, проникающего в каждое ухо, извивающегося в мозгу, забирающегося в самые отдаленные уголки площади.

— Доброволец найден! — еще раз крикнул глашатай, поверив, наконец, в свою удачу. — Гонки начнутся через пять минут!