Канин

Красивые, богатые рыбой, птицей и зверем места приглянулись этому народу. На протяжении нескольких столетий формировался их уклад жизни применительно к новым условиям. Постепенно за этими народами прочно закрепились названия – самодийские племена, «самоеды» или «самодийцы», ненцы. Слова «ненэця», «няней хибяри» в переводе на русский язык означает «настоящий человек».

На побережье Ледовитого океана ненцы, по примеру аборигенов-охотников и зверобоев, занялись охотой на дикого оленя, а приручив его, стали использовать для хозяйственных надобностей. Олень для на них стал и пищей, и жилищем, и одеждой, и транспортом ….

Канинская тундра

Канинской тундрой обычно называют тундру Канина полуострова. Край богатый рыбными запасами, птицей и зверем. Канинскую тундру очень красит близость морей. Особенно хороша северная её часть, куда и уходят на летние месяцы оленеводы со своими стадами.

“Если взобраться на Канин Камень, видно море по обе стороны полуострова. Море и небо окрашены в очень нежные тона, и граница между ними почти неразличима. На высокой морской террасе зеленеют луга. Летом здесь много цветущих растений, и поэтому как-то забывается, что находишься на Крайнем Севере. Все теплое время Канинская тундра полна жизни. Суетливые мелкие грызуны – лемминги деловито шныряют между кочками, собирая зерна злаков. За ними охотятся вездесущие песцы, совсем не боящиеся тут человека и нередко подходящие к самой палатке. Выводят птенцов куропатки, сменившие свой белый зимний наряд на бурый, лучше маскирующий их в эту пору от пернатых хищников – полярной совы и кречета. С юга прилетают в это время лебеди, утки и гуси, кулики и гагары, чечетки и снегири. За кочующими на север полуострова оленями идут волки, которые порой наносят стадам немалый урон”.

Среди рек, протекающих по территории Канинской тундры, наиболее значимые: Несь, Яжма, Чижа, Кия, Шойна, впадающие в Белое море, Чёша и Вижас, впадающие в Чёшскую губу Баренцева моря.

Грамота царя Ивана Грозного

Право ненцев на владение Канинскими землями было закреплено жалованной грамотой царя Ивана Грозного ещё в 1545 году.

Согласно этой грамоты Канинская тундра, все рыбные и звериные угодья в них были отданы в потомственное владение Канинских ненцев.

По переписи 1782 года в Канинской тундре ненцев значилось 558 человек обоего пола, а в 1888 году в этих местах в 113 чумах числилось уже 944 человека. Ненцы вели кочевой образ жизни. Летом они жили на севере в Канинской тундре, на зиму вместе со стадами оленей уходили на юг в Мезенские и Пинежские леса.

В селе Лампожня по Мезени в те времена два раза в год проходили ярмарки, где ненцы торговали с русскими. Позднее, с 1780 года, когда образовался город Мезень, ярмарки стали проходить в нём.

За пользование этими землями была установлена твердая денежная ясачная дань: по 3 рубля в год с 50 душ, владеющих луком, плюс 50 копеек за право торговли в Лампожне, что составляло по 7 копеек с каждого взрослого ненца.

Помимо города Мезени ненцы в девятнадцатом и в начале двадцатого века вели торговлю с русскими также в селениях Семжа и Несь.

Эта грамота явилась основополагающим документом, регулирующим отношения ненецких родов и государства, с одной стороны, и ненецкого общества, и русских общин (а также отдельных представителей этих общин) с другой стороны.

Мезенские пришельцы

Чудь – аборигены, а славяне – пришельцы

Ученые умы говорят, что в давние времена существовало на территории Европейского Севера Руси древнее государство под названием "Биармия". Бассейн реки Мезень входил в состав этого древнего государства. Постепенно "Биармия" превратилась в хорошо известное из русских летописей "Заволочье".

Принято считать, что до заселения русских в этих местах обитали лишь чудь да племена самояди. Эти племена вели преимущественно кочевой или бродячий образ жизни, занимались оленеводством, рыбной ловлей, охотой.

С незапамятных времен Новгородские ватаги охотников легкой добычи проникали с Северной Двины на Мезень. Здесь можно было просто разбогатеть на морских и пушных промыслах.

Суровость климата и удаленность нижней Мезени (ныне территория Мезенского района) не сразу привлекли сюда постоянных поселенцев.

Документы свидетельствуют, что наиболее интенсивное движение русских с низовий Северной Двины по зимнему берегу в сторону Мезени происходило где-то в XVI веке.

Среди переселенцев были не только потомки новгородцев. Бурная история средневековой России выталкивала на окраины большие массы людей. Люди бежали на Север от татарского порабощения, в поисках спасения от опричнины, из разоренного Иваном Грозным города Новгорода. Людей гнали из родных мест разорительные пожары, моровые поветрия и голод. Кто-то в Смутное время спасался от польско-литовско-шведских интервентов.