Канцелярская крыса. Том 2

Герти торжественно продемонстрировал захваченную из библиотеки книгу. Потрепанная, в строгом переплете, она была массивной, как кирпич, и внушала необъяснимое уважение одним лишь своим видом.

– Мне казалось, вы говорили, что не являетесь специалистом по машинной логике, – осторожно произнес мистер Беллигейл, глядя на книгу.

– Так и есть, я ничего не понимаю в машинных командах. Мы ошибались с самого начала. Слишком увлеклись механической частью проблемы, не попытавшись понять ее природу в комплексе. Возможно, еще не поздно это исправить. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

Герти медленно положил книгу на стол. Мистер Беллигейл молча смотрел на нее не менее пяти секунд, прежде чем поднял взгляд на Герти. Теперь, помимо настороженности, в этом взгляде явственно было еще и искреннее беспокойство.

– Библия? Вы принесли Библию, полковник?

Герти почувствовал, что готов смутиться, точно школьник, принесший на урок неверный учебник. Вместо этого он стиснул зубы и уверенно встретил отточенный прозрачным стеклом взгляд второго заместителя.

– Да, мистер Беллигейл. Если что-то и может нам помочь в этой проигранной войне, так это Святое Писание.

– Я сомневаюсь, что машина, уже не способная реагировать на аварийные команды, окажется потрясена посланиями из Ветхого Завета, – не скрывая язвительности, пробормотал мистер Беллигейл. – Или же вы успели за это время узнать что-то, чего мы все, специалисты по машинной логике, еще не знаем.

– Успел, – подтвердил Герти. – Все это время я провел в библиотеке. И теперь могу утверждать кое-что наверняка.

– Мы все ждем, полковник.

Герти набрал побольше воздуха в грудь. Здешний воздух, несмотря на все усилия вентиляторов и насосов, был зловонным и едким, но сейчас это не играло никакой роли.

– Мы ошибались, когда пытались оценить нашего врага. Это была изначальная ошибка, которая породила неверную тактику. То, что пытается захватить Канцелярию и весь Новый Бангор, – это нечто особенное. То, с чем мы никак не могли столкнуться, но волей покойного профессора столкнулись.

– Вы говорите о мыслящей машине, которая пытается захватить власть у умирающего «Лихтбрингта»!

– Нет, – убежденно сказал Герти, обозревая присутствующих и поневоле ощущая себя пророком перед толпой филистимлян. – Нет. Наш враг – не мыслящая машина. И не логический сбой, спонтанно породивший в механических недрах злонамеренное сознание. И даже не мертвый профессор Нейман.

– Тогда кто? – нетерпеливо воскликнул мистер Беллигейл. – Кто наш враг?

Герти почувствовал, что ему нужен еще один глоток обжигающего воздуха, чтобы закончить свою речь, пусть даже произнести оставалось лишь одно слово.

– Это сам Дьявол, – тихо сказал он.

* * *

Герти подумалось, что мистер Беллигейл отпустит какое-то колкое замечание, но второй заместитель вместо этого долго молчал, сверля своими бесцветными глазами подчиненного. Пожалуй, с его стороны это было неоправданной тратой драгоценного времени.

Молчали и прочие присутствующие. На минуту перестала шуршать бумага, стихли приглушенные разговоры. Герти ощутил себя центром внимания всего кабинета. Не очень-то приятное, оказывается, чувство.

– Повторите, – попросил мистер Беллигейл, выглядевший скорее удивленным, чем насмешливым. – Что вы сказали?

– Дьявол, – упавшим голосом повторил Герти и безотчетно положил правую ладонь на переплет Библии. – Сатана. Люцифер. Князь Тьмы. Вельзевул. Мефистофель. Воланд.

Во взгляде мистера Беллигейла, которым можно было резать листовой металл, появилось что-то вроде сочувствия.

– Я понял, полковник. Все в порядке. Мне следовало догадаться. Вас не затруднит принять эти пилюли? Лучше отдохнуть, здешний климат скверно воздействует на самочувствие. Пожалуй, вот что: примите пилюли и попытайтесь вздремнуть. Хотя бы там, в углу…

– Я не душевнобольной! – воскликнул Герти, с негодованием отстраняя от себя ладонь с пилюлями. – И не рехнулся от страха. Это Дьявол, мистер Беллигейл! Дьявол во плоти! Он завладел нашим «Лихтбрингтом» и с каждой минутой подчиняет себе его содержимое.

– Вы говорите о…

– О машине, одержимой Дьяволом. Все верно. Возможно, это первый в истории случай одержимости, только речь идет не о человеке, а о счислительной технике.

– Я придерживаюсь англиканской[22] церкви! – заметил мистер Беллигейл с истинно британским возмущением. Как если бы Герти осмелился произнести что-то, порочащее честь королевской семьи или Англии.

– Я тоже, – вздохнул Герти, – я тоже. Только Дьяволу, кажется, плевать на конфессиональные споры. Пожалуй, с его стороны это даже можно считать проявлением изначального коварства…

– Не представляю, как подобное вообще могло прийти в вашу голову, полковник! Я-то всегда полагал вас трезвомыслящим джентльменом!

– И вот до чего нас довело трезвое мышление. – Герти обвел рукой кабинет. – Мы пытались мыслить логически и рационально, как бедняга «Лихтбрингт». И именно поэтому терпим одно поражение за другим. Мы неверно определили тактику, неверно выбрали метод. И вот следствие. То же самое, что явиться на дуэль с рапирой, в то время как противник взял в руки пистолет.