Канцелярская крыса. Том 2

– Настоящий джентльмен никогда не покинет поля боя, – сказал он, поправляя пенсне. – Пусть даже придется держать бой против самого Дьявола. Открывайте Библию, полковник! Сейчас мы покажем этому бесовскому отродью, как защищают свою землю подданные Ее Величества!..

* * *

– …и показал он мне Иисуса, великого иерея, стоящего перед Ангелом Господним, и сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему. И сказал Господь сатане: Господь да запретит тебе, сатана, да запретит тебе Господь, избравший Иерусалим! Не головня ли он, исторгнутая из огня?[24]

Герти шатался, как пьяный, с трудом фокусируя взгляд на книжных строках. Жара в кабинете стояла такая, что он ощущал себя посреди раскаленной солнцем пустыни, и ручные вентиляторы давно уже не справлялись. Казалось, глазные яблоки вот-вот сварятся в глазницах, подобно яйцам, а язык иссохнет до такой степени, что сделается совершенно неподвижен.

Но Герти продолжал читать. В ответ на каждое его слово медные рупоры то издевательски хохотали, то изрыгали из себя потоки самой отвратительной брани, поминая все семейство Уинтерблоссомов до седьмого колена с подробными остановками на их пристрастиях.

– …при наступлении же вечера, когда заходило солнце, приносили к Нему всех больных и бесноватых. И весь город собрался к дверям. И Он исцелил многих, страдавших различными болезнями; изгнал многих бесов, и не позволял бесам говорить, что они знают, что Он Христос. И Он проповедовал в синагогах их по всей Галилее и изгонял бесов[25].

– Вам еще не надоело читать эту белиберду? – осведомился мелодичный голос с германским акцентом, мгновенно перешедший в звериный рык: – Я ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ СОЖРАТЬ ЭТУ КНИЖОНКУ, СТРАНИЦА ЗА СТРАНИЦЕЙ, А ПОКА ТЫ БУДЕШЬ ЕСТЬ, ТВОИ ЖИЛЫ БУДУТ ЗАЖИВО ВЫТЯГИВАТЬ ИЗ ТВОЕГО АГОНИЗИРУЮЩЕГО ТЕЛА!..

– Был в синагоге человек, имевший нечистого духа бесовского, и он закричал громким голосом: Оставь! что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас. Знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Иисус запретил ему, сказав: замолчи и выйди из него. И бес, повергнув его посреди синагоги, вышел из него, нимало не повредив ему…[26]

Лопнула еще одна лампа, окатив Герти мелкой стеклянной шрапнелью. В этот раз он даже не вздрогнул.

– И пришли на другой берег моря, в страну Гадаринскую. И когда вышел Он из лодки, тотчас встретил Его вышедший из гробов человек, одержимый нечистым духом, он имел жилище в гробах, и никто не мог его связать даже цепями…[27]

Герти ощущал себя человеком, бросающим в океан мелкую гальку в попытке его запрудить. Но океан откровенно потешался над ним и его тщетными трудами. Океан ворчал и подбирался все ближе и ближе. Пенные шапки на его волнах, прежде казавшиеся мягкими, уже готовились обрушиться на мол и размозжить наглого человека подобно мельничным жерновам.

– …Иисус спросил его: как тебе имя? Он сказал: легион – потому что много бесов вошло в него. И они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну[28].

Стальная ставня на одном из окон издевательски поднялась, явив Герти кусочек ночного города, безмятежного и засыпающего. Герти бросился бы в окно, невзирая на стеклянную преграду и высоту, если бы не был уверен в том, что стоит ему попытаться это сделать, как ставня обезглавит его подобно механической гильотине.

– Вы не утомились? – насмешливо спросил голос. – Признаться, ваш сеанс экзорцизма не произвел на меня особенного впечатления. Быть может, у вас мало практики? Или мешает отсутствие духовного сана?

– Изыди, Дьявол! – хрипло закричал Герти, шатаясь. – Во имя Господа нашего Создателя, милосердного и всеблагого, убирайся прочь в свою серную яму и гори там до скончания веков!

– Неплохо, – одобрил голос. – Импровизация всегда ценна. Но мне показалось, что звучит немного напыщенно, и потом эти анахронизмы…

– Заклинаю тебя именем Всевышнего, Лукавый, обратись пеплом и золой!

– А вот это похуже. Впрочем, я не критик.

– Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, – забормотал Герти, вновь уткнувшись в текст. – Omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute Domini Nostri…[29] – нараспев голосил он, осеняя себя крестным знамением.

Казалось, латынь иссушает горло даже сильнее, чем жаркий воздух. Герти давился незнакомыми словами, бормоча их без всякого чувства и давно утратив понимание текста. Дьявольская машина, будто чувствуя это, встречала каждый следующий пассаж откровенно издевательским хохотом, от которого у Герти и подавно опускались руки. Но всякий раз, когда он малодушно подумывал о передышке, ему вспоминалась неумолимая минутная стрелка.

– Non ultra audeas, serpens callidissime, decipere humanum genus, Dei Ecclesiam persequi, ac Dei electos excutere…

– Теперь я понимаю, отчего вас так ценит мистер Шарпер, – протянул голос, наслаждаясь. – Вы и в самом деле превосходный работник Канцелярии. Возможно, самой судьбой вам было уготовано это место. Какое хладнокровие! Какая выдержка! Вы определенно сделаете тут недурную карьеру, полковник.