Капер

Несмотря на сиесту, почти все население Номбре-де-Диос высыпало на берег, чтобы поприветствовать испанскую эскадру из трех галеонов и каравеллы. В их колониальном захолустье так мало событий. Скуку время от времени разбавляют прибытие сухопутного каравана из Панамы или кораблей из Картахены, Сантьяго или — о великое событие! — прямо из метрополии. В том, что прибыли именно испанцы, никто не сомневался. Они ведь знают эти корабли, что называется, в лицо. То, что галеоны немного пострадали в бою, никого не насторожило. Галеоны встали на якорь, а каравелла сразу пошла к молу. Вслед за ней к берегу устремились три баркаса, по одному от каждого галеона, наполненные солдатами в испанских шлемах и кирасах. Наверное, кому-то показалось странным, что солдаты вооружены до зубов, но тревогу никто не поднял. Только когда эти солдаты, разбившись на отряды, молча побежали к холму, на котором стояли пушки, к Панамским воротам, к арсеналу, зеваки завопили и бросились врассыпную. Десантники быстро разогнали небольшую группу солдат из местного гарнизона, которые пришли в порт, а остальных разоружили и блокировали в казарме, пригнав туда и артиллеристов с холма, которые не успели сделать ни одного выстрела из дюжины новых чугунных английских пушек, которые, как позже выяснил лорд Стонор, были сняты с его корабля «Золотой сокол». Сам корабль теперь принадлежал какому-то испанскому купцу, купившему его на аукционе и, скорее всего, переименовавшему, и находился неведомо где.

Когда мой фрегат встал на якорь на рейде, в Номбре-де-Диос было тихо и спокойно, будто ничего и не произошло. Наши солдаты деловито обыскивали дома и выносили все ценное на улицу. Там добычу грузили на телеги и отправляли в порт, на территорию склада, заполненного почти полностью мешками с перцем и кошенилью. Вильям Стонор, командовавший этой операцией, находился в доме алькальда, в той самой комнате, в которой мы пили вино в прошлый раз. Выпили и на этот раз, причем в компании нового алькальда, старого человека, переставшего удивляться чему бы то ни было. На его сухой узкой голове, покрытой коричневыми пигментными пятнами, осталось несколько перьев седых волос, которые, впрочем, торчали в разные стороны очень боевито, а вот седые длинные усы и коротенькая жиденькая бороденка свисали обреченно.

— С эскадрой из Кадиса мне должна приплыть замена. Жаль, что вы опередили ее, — сказал он спокойно, точно замена всего лишь опоздала к нему на обед. — Хочу умереть на родной земле.

— Мы не будем этому мешать. Подремонтируем корабли, погрузим добычу и тоже отправимся домой, — заверил я. — Когда будет следующий караван из Панамы?

— Только вчера ушел, так что не скоро, — ответил алькальд.

— В подвале около двадцати ластов серебра и фунтов триста золота, — сообщил лорд Стонор. — Ни изумрудов, ни жемчуга на этот раз нет.

— По распоряжению губернатора золото, серебро и драгоценные камни сразу переправляются в Картахену или Сантьяго. Там гарнизоны больше, — рассказал алькальд. — Вам повезло, что не успел отправить привезенное последним караваном.

— Зато на этот раз выгребем весь перец и кошениль. Тоже неплохая добыча, — сказал я.

Вильям Стонор выдавил кислую улыбку и выдал цитату из Библии, как обычно, не в масть:

— «Во время сытости вспоминай о времени голода, во время богатства — о бедности и нужде».