Капер

По предложению Вильяма Стонора мы с ним перебрались на постоялый двор неподалеку от пристани. Эти заведения во всех странах строятся одинаково, лишь с небольшими поправками на климат, и не меняются веками. Этот был большой, ухоженный, с каменным первым этажом и деревянным вторым. По заверению лорда Стонора — лучший в городе. Обслуживание в нем было на высоте. Едва мы вошли на территорию постоялого двора, как к нам сразу бросились трое слуг. Двое попытались отнять багаж у наших слуг, но получили достойный отпор. Вильям Стонор предупредил, что обслуга на постоялых дворах — сообщники разбойников. Первым делом по весу багажа пытаются определить, нет ли в нем большой суммы денег: золото и серебро при малом объеме весят много. На постоялом дворе не украдут, с этим здесь строго, но наводку кому надо дадут. Хотя у нас с собой не было крупных сумм денег и отправляться дальше по суше мы не собирались, наши слуги отнеслись к предупреждению со всей серьезностью. Третий слуга провел нас с лордом на галерею, где открыл две комнаты, большие и светлые. В каждой было по большому окну с деревянной рамой, в которую вставлены прямоугольные куски стекла размером сантиметров двадцать на пятнадцать, почти прозрачного. Возле правой стены находился небольшой камин, чисто для обогрева помещения, и табурет с дыркой и широкогорлым глиняным кувшином под ней. Возле левой стены, на которой висел ковер с тремя девицами на лугу, находилась кровать под коричневым балдахином, с тремя подушками и двумя шерстяными одеялами темно-синего цвета, а рядом — невысокий комод с прямой крышкой. Вслед за мной в комнату ввалились двое слуг, которые до этого порывались отнять мой багаж у Йохана Гигенгака. Один тут же начал растапливать камин, хотя день был сырой, но не холодный. Топили камин каменным углем, для чего переделали решетку. Второй слуга предложил мне сесть на кровать и ловко стащил с меня сапоги, пообещав мигом начистить их до блеска. Едва он вышел из комнаты, как ввалился тучный мучжина лет сорока трех, страдающий отдышкой. Сальные волосы на голове блестели, как мокрые. Блестело и сальное круглое лицо с короткой бороденкой, раздвоенной не по моде. Поверх вылинявшей красной рубахи надета черная кожаная безрукавка. На левом запястье тонкий серебряный браслет, напомнивший мне о турецких и египетских отелях «все включено»: сейчас и мне наденут на руку такой браслет, после чего буду бесплатно есть и пить на постоялом дворе всё, что захочу и сколько захочу.

Поприветствовав меня, мужчина представился Уилом Бретеном, хозяином постоялого двора, после чего поинтересовался:

— Мистер иностранец будет кушать в комнате или за общим столом? Если за общим, то шесть пенсов, а если закажет что-то особое, то как выйдет. Кухня работает целый день, приготовит любой заказ. Можете прямо сейчас заказать. Есть жареный каплун и свинина.

Англичане, по их мнению, пока питаются лучше, чем остальная Западная Европа. В их рационе много мяса и рыбы и мало каш и бобовых. Даже бедняки, живя в халупах, едят не хуже королей. Мясо здесь дешевле, чем на материке. Причем птиц едят всех, за исключением падальщиков. Дороже всех ценился лебедь — шесть с половиной шиллингов. Аист стоил четыре шиллинга, пеликан — два, гусь — полтора, цыпленок — четыре пенса, черные дрозды — шиллинг за дюжину, жаворонки — восемь пенсов за дюжину,

— Буду есть в комнате, вместе с лордом Стонором, — ответил я. — Пока не голоден.

С удовольствием бы помылся в ушате, но такую услугу на английских постоялых дворах пока не оказывают. Дожди здесь идут так часто, что непонятно, зачем еще дома мыться?!

— Милорд так и сказал, но я решил уточнить, — улыбаясь так, будто путем непомерного насилия мозга правильно вычислил мой ответ, произнес Уил Бретен. — Музыкантов будете заказывать? Их надо предупредить заранее.

— Избави бог! — молвил я.

Хозяин постоялого двора опять улыбнулся правильности своих прогнозов, после чего вручил мне ключ от висячего замка, на который закрывалась комната, пожелал приятного отдыха под крышей его заведения и ушел.

Я подождал, когда слуга принесет начищенные чем-то жирным сапоги. Он долго объяснял мне, что теперь они не пропустят ни капли влаги, пока я не догадался и не дал ему маленький и легкий серебряный пенни.

Вечером на постоялый двор прибыли три фургона, пассажиров которых я из-за громких криков и позерства принял бы за цыган, если бы не имели чисто английскую внешность. Я в это время сидел после сытного ужина на галерее, выковыривал из зубов остатки оленины в перечном соусе и размышлял о тяге некоторых людей к бродяжничеству. Сам принадлежу к таким. Если мы существуем, значит, это зачем-то надо природе. Вот я и думал, зачем? От купцов, ученых и даже воинов хоть какая-то польза есть, но ведь многие шляются просто так, без смысла и без цели.

— Вы кто такие? — крикнул я с галереи.

— Слуги графа Пембрука, милорд! — ответил высоким, бабьим голосом молодой мужчина с безволосым лицом.