Капитализм кризисов и революций

Сторонники республики и национальной гордости проиграли выборы, проиграли войну и в роковой момент не смогли ни сдержать или направить радикалов Коммуны, ни остановить палачей Тьера. Настал мир. Германские войска удалились из страны. Эпоха реставрации продолжалась. На этой фазе Великой революции Франция пережила народное движение 1815 г., восстания 1830 и 1848 г., республиканскую революцию 1870 г. и даже коммунарское восстание Парижа 1871 г. За мир пришлось дорого заплатить: республика была обязана выплатить Германии золотом или равноценными золоту прусскими, бельгийскими, английскими или иными ценными бумагами 5 млрд франков. Причем последний платеж должен был произойти не позднее 1874 г. Год этот имел особое значение, о коем знал Бисмарк, но едва ли догадывался Тьер. Он ощущал себя победителям и был согласен оставаться президентом республики, даже терпеть это странное слово «республика» как часть названия французского государства, лишь бы все оставалось как есть.

На мировом рынке дела шли неплохо. Сказывалось строительство железных дорог в США и Германии, а это настраивало французскую буржуазию на оптимизм. Огромная сумма могла быть выплачена Германии в условиях экономического роста без больших затруднений. Экономический кризис закончился в 1869 г., и экономисты могли рассчитывать, что следующий спад случится не ранее 1877 г. Однако случился casus 1873, внепланово разразился тяжелейший мировой экономический кризис 1873—1880 гг. Это событие, а также планы Германии помогли Франции выйти, наконец, на финальную стадию революции — закончить реставрацию. Но если говорить о кризисе и последовавшей депрессии, то они создали особые условия борьбы партий, неизменно демонстрируя: монархисты не в состоянии обеспечить стране выход из кризиса и бурное экономическое развитие. Падение в тесно связанной с внешними рынками текстильной промышленности было особенно сильным. Распространение в мире протекционизма поставило перед Францией вопрос о поиске новых рынков, каковыми могли быть прежде всего колониальные территории. Для их захвата страна должна была обладать гибкой и эффективной политической системой, отвечающей задачам развития в ней капитализма и его экспансии во вне.

Успех партии реставрации (монархической партии в широком смысле) после разгрома Коммуны 1871 г. казался столь серьезным, что многим грезилось возведение на трон даже не Наполеона IV (Маленький принц), а представителя Бурбонов графа Генриха де Шамбора. В начале 1873 г. Тьера на посту президента сменил Мак-Магон. Он начал чистку государственного аппарата от явных и скрытых республиканцев. Свобода собраний была ограничена. В конце года срок полномочий маршала-президента был увеличен до семи лет. Это казалось неплохим ответом на некоторые экономические затруднения и подходило для решения вопроса о восстановлении монархии. Палата депутатов предложила корону графу Шамбору. Правым политикам казалось ясно, что смена династии пойдет на пользу стране, уставшей от второго Бонапарта и рассчитывающей на мир и деловое процветание.

Шамбор оказался на редкость неадекватным положению человеком. Он отказался принять трехцветное знамя, что даже Мак-Магон счел нелепым. В отличие от представителя Бурбонов президент понимал: страна прошла век бурных событий и не способна быть прежней. Мак-Магон не мог не сознавать, что монархия лишь прикрывает постреволюционный порядок в экономике и распределении власти между классами, а не восстанавливает старый строй. Белое знамя с лилиями было здесь неуместно, поскольку работало бы на раздражение общества.

На раздражение общества сыграло само предложение короны Шамбору. Отныне — в условиях нараставшего экономического кризиса — республиканские политики могли говорить, что деньги государства пойдут на двор совершенно ненужного народу монарха, тогда как у Франции столь велики проблемы в образовании и столь много граждан не имеют заработка. Однако это было не все. Существовала еще проблема безопасности страны. В результате популярность республиканских идей лишь возросла, тем более Гамбетта и его товарищи вели активную агитацию в провинциальной Франции. Их план состоял в том, чтобы показать консервативному обывателю, сколь полезна республика, и тем снять страх перед ней как неким анархическим порядком, где не будет уважения собственности.

Конец реставрационным надеждам положила не глупость очередного возможного претендента, а умеренная республиканская конституция. Во Франции была учреждена президентская республика с двухпалатным парламентом, а вовсе не некая радикальная однопалатная парламентская система власти как в 1792—1794 гг. На пятом году существования республики (если считать с 1870 г.) страна получила весьма умеренную конституцию. Ее не просто долго писали. В обществе шла активная борьба монархистов и республиканцев, уже разделившихся на правых и левых. Последние сохраняли верность радикальной демократической Бельвильской программе 1869 г.