Капитализму в России не бывать!

Сталин с самого начала резко выделялся из среды других вождей партии и по поведению, и по образу жизни. Троцкий, например, любил бывать в театре и восседать там в царской ложе, был ценителем тонких вин и изысканных блюд, страстным охотником, много писал о литературе и искусстве. Бухарин тоже любил поохотиться, коллекционировал бабочек, разбрасывался, стараясь в своём творчестве охватить разные стороны жизни. Луначарский жил в роскоши, его обеденный стол украшал царский сервиз, у него хранились уникальные исторические документы, автографы многих выдающихся личностей. Даже куда менее заметные партийные деятели вроде Фёдора Раскольникова и его жены Ларисы Рейснер жили на широкую ногу, держали прислугу. При этом они откровенно заявляли, что боролись за хорошую жизнь и теперь наслаждаются жизнью по праву победителей. Сталин ни в каких роскошествах замечен не был, даже скромную квартиру в Кремле ему выделили только после неоднократных требований Ленина. А секретари губкомов (обкомов) партии всегда могли застать его в рабочем кабинете. Стать театралом Сталин мог лишь много позднее, когда со всеми оппозициями в стране было покончено. Но и тогда он сочетал наслаждение творениями искусства с решением политических задач в области культуры.

Вождь поневоле

Вот эта особенность процесса выдвижения Сталина на роль руководителя партии и государства почему-то ускользала до сих пор от взгляда известных исследователей.

Сталин не собирался стать Генеральным секретарём ЦК партии, тем более, что этот пост не считался тогда сколько-нибудь важным. Предполагалось, что генсек просто наведёт порядок в работе разных отделов Секретариата ЦК, выполнявшего преимущественно технические, канцелярские функции. На заседании Политбюро, где обсуждался данный вопрос, предлагали занять эту должность Троцкому и другим участникам, но те отказались. Ведь это работа в основном организационная, текущая, заполняющая всё время, и деятелям, любящим эффектные выступления, но не склонным к повседневному труду, она не казалась привлекательной и дающей шансы занять ведущее положение в партии. По предложению Ленина генсеком был избран Сталин, и, приняв эту должность, Сталин вынужден был стать ответственным за всю оргработу в партии, в том числе и за подбор и расстановку руководящих кадров, контроль за исполнением решений ЦК.

Не намеревался Сталин и заменить заболевшего Ленина. Он только не хотел, чтобы место умирающего вождя занял Троцкий, но того же не хотели и Зиновьев, и Каменев, и Бухарин. Сталин лишь не мешал этим недоброжелателям Троцкого преградить этому самоуверенному «пламенному революционеру» путь к власти.

Не думал Сталин и становиться главным теоретиком социализма, здесь он полагался на знания и опыт Бухарина. И действительно, теоретическую полемику с Троцким вёл в основном Бухарин. Эти два талантливых публициста спорили между собой, состязаясь в блеске, эрудиции и остроумии. Бухарин высмеивал доводы Троцкого, уличал его в некомпетентности и значительно ослабил влияние своего оппонента в партии, но показать принципиальную несовместимость троцкизма с высшими интересами СССР не смог. И Сталину пришлось взять на себя труд окончательного разгрома троцкизма. Это стало возможным лишь после появления работы Сталина «Об основах ленинизма». Только после этого партия обрела теоретическое обоснование курса на построение социализма в СССР.

Сталин не был противником ленинского нэпа и полностью доверял Бухарину, бывшему страстным защитником этой политики. Но скоро он увидел, что её продолжение ведёт к укреплению позиций кулачества. Когда Сталин выехал в Сибирь, чтобы подтолкнуть ход хлебозаготовок, один кулак дошёл до такой наглости, что предложил агитатору сплясать перед ним, тогда он даст хлеб. Сталин, рассказывая об этом эпизоде, умолчал, что этим агитатором был он сам. Поняв, что, вдобавок ко всему, нэп, как он трактовался Бухариным, оставляет страну безоружной перед опасностью империалистической агрессии, он решительно взял курс на обуздание капиталистических элементов города и деревни. А это опять потребовало теоретической разработки вопросов социалистической индустриализации и перестройки деревни на путях общественного хозяйствования.

В последнем вопросе приходилось двигаться не просто вслепую, а преодолевая нагромождения накопившихся неверных идей и представлений. О необходимости кооперирования мелких крестьянских хозяйств говорили едва ли не все марксисты, но из конкретных форм этой кооперации готова была только одна: киббуц — поселение евреев, переехавших в Палестину и занявшихся сельским хозяйством. В таком поселении обобществление было доведено до крайней степени, даже обедать члены такой коммуны должны были только в общественной столовой.