Капитализму в России не бывать!

«Талант» — это возможности человека; «призвание» — это его обязанность в этой жизни. На Западе принято всё мерить правами («права человека»), а у русских — обязанностями. Отсюда вытекает и разное понимание свободы у тех и других. В западном понимании человек свободен, когда он свободен, не стеснён в своих законных действиях. В русском — когда он свободен реализовывать своё призвание. Если у русского человека абстрактная свобода выбора есть, а нет самой малости — возможности реализовать своё предназначение, то это в его понимании не свобода, а каторга. И наоборот, заставьте нашего человека ходить на любимую работу в цепях и под конвоем — он всё равно будет счастлив. Наши выдающиеся конструкторы ракет и самолётов, люди, ставшие впоследствии гордостью страны (такие как С.Королёв, Б.Стечкин и многие другие), но в 30-е годы невинно репрессированные и попавшие в «шаражки», то есть в конструкторские бюро с тюремным режимом, и там проявляли чудеса изобретательности, находили гениальные решения в, казалось бы, невыносимых, не подходящих для творчества, условиях. По русскому пониманию, человек свободен, когда он счастлив. А счастье — это не только «когда тебя понимают», но и когда ты видишь, как сбываются твои мечты, как расцветает страна, — особенно, если самому удалось приложить к этому руку. Вот почему во второй половине 30-х годов была популярна песня «Широка страна моя родная…», в которой были такие слова: «где так вольно дышит человек!». В обществе того времени не было того, что сейчас называют «политическими свободами»: нельзя было говорить и писать всё, что вздумается, критиковать политику власти, но это не смущало наших соотечественников. Просто люди видели, как сбываются их мечты о стране, выбивающейся в люди, о жизни, которая каждый день меняется в лучшую сторону на их глазах. Они были счастливы — и потому свободны!

Именно отсутствие частной собственности на землю породило всё мировоззрение русского народа, космизм его мировидения. В то время как взор европейца упирался в границы его земельных владений, взор русского от пределов его общины («мира») переходил прямо к миру Божьему, мирозданию. Отсюда — и высочайшая духовность русской литературы, и космизм как стержневое направление русской философской мысли.

Русских как фактический народ без собственности отличает не «коллективизм», а мобильность

(которую при поверхностном взгляде можно принять за некое коллективное начало): русского легче поднять на какое-то общественно значимое дело, как бы лично его и не касающееся, тогда как у прочих народов грузом висит на ногах собственность.

Если провести аналогию с физикой, то определение «атомарный» больше подходит как раз к общественному состоянию в России, а для Запада подходило бы определение «молекулярный». Лёгкая атомарность у нас и тяжёлая неповоротливость громоздких молекул у них. Можно даже сказать, что русское общество «газообразно»; «газообразность» — одно из его традиционных «агрегатных состояний».

Но на одной такой «атомарности» можно построить культуру подсечного земледелия, а не великое государство. Русские смогли создать великую и самостоятельную цивилизацию, потому что им ещё был присущ государственный инстинкт, то есть открытость государственному импульсу (по научному — этатизм

). И это наше качество приняли исследователи за мифический «коллективизм», якобы противостоящий «западному индивидуализму». Когда возникает сильный общегосударственный импульс, «газ» превращается в… кристалл. А на Западе общество остаётся «молекулярным», там человека просто трудно вытянуть за пределы его личных интересов в пользу абстрактных общенациональных и тем более интернациональных, хотя он гораздо легче кооперируется с другими для защиты конкретного общего дела, задевающего этот частный интерес. Нас отличает также лёгкое отношение к собственности и как следствие — отсутствие привычки охранять частную жизнь, свою и чужую. Если продолжить аналогию с миром физических явлений, можно отметить, что среди аморфных веществ числятся не только газы, но и, допустим, сажа, образующаяся при неполном сгорании углеводородов. Сажу можно, воздействуя высокими температурами и давлениями, превратить в… алмаз! А алмаз может попросту сгореть, оставив после себя… сажу.

Аморфная «сажа» и кристаллический «алмаз» — это как бы два основных состояния русского народа. Сгорел алмаз — получилась сажа, пачкающая всё вокруг. «Русская мафия», коррупция, хаос в экономике — вот впечатления от «общества-сажи». Трудно увидеть что-то общее у этих русских с теми, кто создал великое государство и великую культуру. Но ведь Великую Россию построили не инопланетяне и не «варяги» (как утверждала популярная в своё время «норманнская теория» о происхождении российской государственности от скандинавов)! И пока страна не зовёт к подвигу, «частицы сажи» не могут объединяться, вести себя «по-цивилизованному», а «сажа» остаётся аморфной.