Капитан Антракоз

На борту «Кэтти Джей» обитали неуклюжие и странно пахнущие существа, но Слаг милостиво дозволял им делить летающий корабль с его персоной. Он мирился с их соседством, когда оно было ему выгодно, но в основном старался их избегать. Он любил проводить время в своем собственном королевстве – лабиринте труб, вентиляционных ходов и технологических лазов, скрытом за стенами корабля. Его владения населяли крысы и мыши, и он сурово правил там, обильно проливая кровь своей лапой с острыми когтями.

Однако нынешней ночью он наметил себе добычу покрупнее.

В каюте царила темнота. Спавший на верхней полке толстяк храпел так, что, похоже, мог втянуть в рот грязную простыню. Нижний, тощий, лежал тихо и дышал глубоко и ровно.

Слаг скрестил передние лапы в проделанном под самым потолком вентиляционном отверстии и лениво наблюдал за ними. А иногда здесь оказывалась преграда. Металлическая решетка мешала пробраться в помещение, но сейчас путь был свободен. Вот и отлично. Крысы научились слишком ловко прятаться. Кот скучал и настроился хорошенько помучить свою игрушку.

Он изучал обстановку довольно долго. Обычно он не задумывался над мерами предосторожности, но в каюте витала опасность. Что же случилось?

Возможно, его настораживало необычное поведение тощего.

Слаг давно приохотился изводить Харкинса. От пилота исходил страх, который означал слабость. А Слаг ненавидел ее и был исполнен решимости карать ее обладателя при любой возможности. Но Харкинса изменили. Он шлялся по трюму в сопровождении бряцающей металлом железной твари. Крался по «Кэтти Джей» с сеткой.

Слаг привык быть охотником, а не дичью. Но теперь его привычная добыча перепутала роли. И он должен научить Харкинса уму-разуму.

Кот беззвучно соскользнул из вентиляционного отверстия на шкаф. Затем соскочил на окованный железом поручень и с него – на пол. Настороженно понюхал воздух. Инстинкты предупреждали его, что внешнее спокойствие обманчиво, но причины тревоги он не понимал. Толстяк, с которым они питали друг к другу обоюдную неприязнь, выглядел безобидным. Харкинс был абсолютно беспомощным. Обстановка была тихой и умиротворенной.

Странно, что его намеченная жертва не дергалась и не бормотала во сне, как обычно. Но глаза Харкинса были закрыты, дышал он ровно и глубоко. В конце концов, Слаг вспрыгнул на койку.

Некоторые из этих созданий спят очень крепко. Совсем не так, как кошки. Слаг мог топать по каюте изо всех сил, и пилоты все равно ничего бы не услышали. Хотя, чтобы забраться на лицо Харкинса и не разбудить его, требовалось определенное искусство. Слаг был крупным, тяжелым и старым, его покрывали шрамы, полученные в тысячах битв. Однако плотное телосложение не мешало ему бесшумно подкрадываться.

Он проскользнул по койке к голове Харкинса. Почуял затхлое дыхание врага, ощутил движение воздуха чувствительными усами. Приостановившись, изучил обстановку, выбирая наилучшую дорогу. И, решив, что готов, продолжил свой путь.

Внезапно опора под ним покачнулась. Койка будто превратилась в челюсти и захлопнулась. Слаг рванулся прочь, но его уже накрыло белым мешком, который ослепил кота и спутал ему лапы. Слаг отчаянно бился, но его уже поднимали куда-то вверх. Связанный, взбешенный, он опрокинулся на спину. Он шипел, плевался, дергался, но не мог вырваться.

– Ха! – воскликнул Харкинс. – Думал, я сплю, да?! Ну а я тебя обдурил!

Для Слага его речь была бессмысленным набором звуков. Он бился в своей ужасной белой тюрьме. Извивался и переворачивался, пытаясь освободиться. Никто и никогда не смел проделать с ним такое! И уж, конечно, не эта никчемная трусливая игрушка!

– Тебе нравится? Я тебе покажу!

– Может, заткнешь пасть? – злобно осведомился Пинн, разбуженный суматохой.

– Я поймал кота!

– И хорошо! – сварливо огрызнулся Аррис. – Утопи его в речке. Ишь, блохастая вонючая шкура.

– Прекрасная мысль, Пинн!

– Рад тебе помочь. А теперь уматывай.

Внезапно Слаг зацепился когтем за ткань. Высвободить лапу ему не удалось, зато он случайно сумел перевернуться. И, упираясь в материю тремя лапами, он старался освободить четвертую. Раздался треск, но коготь застрял крепко. Кот дернулся, и в ткани появилась длинная узкая дырка.

– Э-э-м-м-м… – растерянно промычал Харкинс.

Послышался скрип пружин – Пинн повернулся и начал наблюдать за происходящим.

– Надеюсь, ты понимаешь, что такого здоровенного кота ты долго в наволочке не удержишь?

Слаг наконец-то высвободил коготь и принялся расширять дыру, яростно полосуя тонкую материю. Тощий взвизгнул, мешок неожиданно вырвался из его руки и грохнулся на пол. Слак упал неуклюже, комом, и больно ударился, но теперь у него под ногами (точнее, под лапами) оказалась прочная опора. Падение не причинило ему вреда. Он сжался, как пружина, и выскочил из горловины наволочки.

– Ого! – весело воскликнул Пинн. – Да он совсем спятил!