Капитан Филибер

Танго, дамы и господа, танго! Страшный, смертный танец, символ греха и разврата, трущобный вальс, порождение домов терпимости далекой знойной Аргентины, строжайше запрещенный в России, порочный, вызывающе бесстыдный. В Российской империи его не танцуют, никогда, никогда! Только нет ее больше, России, а танго есть. Танцуем, танцуем, пока живы мы сами! Танго, танго, дамы и господа! Черное платье, черный бант…

Лишь зажигался свет вечерний,Она плясала ним в тавернеДля пьяной и разгульной черни

Дразнящее танго…

Саше одета не в черное — в синее. Сгорели наивные бабушкины кринолины, засыпаны негашеной известью братских могил. На сестре милосердия — тонкая ткань-перчатка, обтягивающая, ничего не скрывающая — как и танго, которое мы танцуем. Танец пьяной и разгульной черни, танец «бывших», ныне ставших никем, загнанных киями-штыками в новочерасскую лузу, потерявших все и уже уставших об этом жалеть. Незачем! Ничего не вернется, не воскреснет. Прошлого нет, нет и Будущего, есть только танго, танго, танго, есть дивный голос чудом спасшейся от большевистской пули Изы Кремер. Она в черном, это траур, дамы и господа, траур по нам, по России, по нашей жизни. Единственная гастроль, прощальная, последняя. Танго, танго!..

В ночных шикарных ресторанах,На низких бархатных диванах,С шампанским в узеньких стаканах,

Проводит ночи Кло…

На Саше синее платье, на Саше — колье из голубых топазов. Куплено за бесценок, почти даром — кому сейчас нужны топазы в Новочеркасске? Смерть за Аксаем, она никуда не уходила, ждет, караулит, напоминает о себе гулом канонады, пулеметной трещоткой. Только сегодня, только этим вечером можно надеть синее, застегнуть маленький замочек на шее — и танцевать, танцевать, танцевать… Завтра придется надеть платье с красным крестом — или гимнастерку, тоже с крестом, но серебряным, с геройской «веткой». И будет ли оно, вообще, завтра? Танго — танец будущих вдов и вечных невест, прощание с Россией, с прежней жизнью, со всем, что дорого. Ничего уже нет, мы танцуем, глаза Саши полузакрыты, растрескавшиеся губы, которым не помогает никакая помада, алеют свежей раной. La Caminata, el Paseo, la Cadencia — Шаг, Прогулка, Отсчет — у танго простой язык, как проста жизнь, как проста смерть. Las Cunitas — Покачивания колыбели, el Circulo — Круг, и дальше, дальше, до самой трехшаговой la Resolucion, Резолюции-Итога, окончательного, как короткий росчерк карандаша на смертном приговоре. Танго, танго, танго…

Поют о страсти нежно скрипки, —И Кло сгибая стан свой гибкий,

И рассыпая всем улыбки —Идет плясать танго…

О чем можно говорить, когда ладони впились в тело, когда гладкая синяя ткань-перчатка скользит под пальцами, когда хрипло дышат губы? Только об одном, только об одном…

— Ты обманул Маркова, Филибер! Ты его предал — его и всех остальных, не погибших под Екатеринодаром! Он уйдет на Кубань — навстречу смерти, навстречу Автономову! Почему я не убила тебя, мой Филибер? Это было так просто! Теперь поздно, поздно!..

— Я не предавал Маркова, Саша. Автономов пропустит Добровольческую армию на Тамань, где высадились немцы. Туда сейчас спешит отряд Шкуро и Слащова, «новая армия», ни «красная», ни «белая» — народная. Сергей Леонидович сумеет собрать вместе кубанские отряды. Это и будет Армия, которую он мечтает создать, большая, настоящая. Он сможет остановить немцев, объединить всю Кубань. Всех, кто захохочет защищать Родину от врага…

Но вот на встречу вышел кто-то стройный.Он Кло спокойно руку подает,Партнера Джо из Аргентины знойнойОна в танцоре этом узнает…

— Будь ты проклят, Филибер! Ты — обманщик, ты — предатель. Наши враги — не какие-то немцы, немцы — стихия, прилив, они все равно уйдут. Наш враг — большевики, и только они, хамы и убийцы, распявшие и осквернившие Россию. Мы должны воевать лишь с ними, с ними одними! Твоего Автономова надо разрезать на куски, он — убийца Лавра Георгиевича, он приказал глумиться над телом Вождя… Ничего, Марков разберется — и с Автономовым, и с тобой, мой Филибер.

— Пусть. Марков понял главное. Я предложил ему выход из ловушки, из склепа, из могилы, куда загнали «добровольцев». Он снова на Кубани, и уже от него зависит, кем стать — народным вождем или мстителем за безголового авантюриста. Если Марков решится и поднимет Кубань против немцев, если мы договоримся с Артемом и Рудневым, нам удастся создать фронт — Национальный фронт от Луганска до Новороссийска. Домашние склоки уладим после, их можно уладить. Мы вместе защитим страну, а тот, кто сражается плечом к плечу, трижды подумает, прежде чем выстрелить в товарища. Родина важнее, чем партийная программа!..