Капитан Филибер

Адъютант, мальчишка в синих погонах, ничего не спрашивая, молча кивнул на дверь, за которой что-то шумело и гудело. В этот вечер я был здесь явно не первым и даже не десятым. Не без сомнения подойдя к высоким белым створкам, прислушался. Не иначе, в кабинете Походного атамана Попова идет обещанная баталия. Полковник Чернецов с рычанием и хрипом выдирает из атаманских рук заветный пернач…

Дверь открылась от легкого толчка.

— Разрешите?

В ноздри ударил тяжелый табачный чад. Воздух в кабинете был истинно наваринский, с дымом и пеплом. Сквозь дым…

— Господа, вот и Кайгородов! Прошу любить и жаловать.

Голос Чернецова я узнал сразу, но отыскать ушастого было нелегко. Не только из-за дыма — немалое пространство кабинета оказалось заставлено стульями, креслами и даже диванами. У дальнего окна возвышался стол, явно сдвинутый с законного места. За столом…

— Кайгородов, убегать поздно. Проходите, вас не тронут. Может быть…

На «вы» — значит, в строю. Если, конечно, считать строем вольно разместившихся на всем, на чем можно сидеть, два десятка молодых людей в знакомой донской форме. Трое или четверо были постарше, среди которых я узнал лишь Семилетова, с которым наскоро познакомился еще утром.

— Сюда, сюда!

Сюда — к столу и огромному дымящемуся самовару. Только сейчас я заметил, что все присутствующие пьют чай. А если принюхаться — то не только чай. Однако…

— Просим, Николай Федорович, просим!

Это уже не Чернецов. Сам полковник обнаружился ближе к подоконнику, верхом на роскошном стуле с гнутыми ножками. Звали же меня из-за стола. Внушительного вида усатый толстяк не без труда поднимался из кресла, расправлял плечи:

— Добро пожаловать! Мы тут, можно сказать, без чинов, по-семейному. Вот-с, креслице — специально для вас припасли.

Намек насчет «без чинов» я понял правильно. На толстяке оказались генеральские погоны, на правом кармане кителя тускло поблескивал серебряный «академический» значок.

— Ваше превосходительство! Капитан Кайгородов…

— Бывший капитан, — не без злорадство прокомментировал неумолимый Чернецов.

— Все-то вам, батенька, задираться, — толстяк неодобрительно шевельнул усами. — Здравствуйте, Николай Федорович. Душевно рад! Никто меня отрекомендовать не догадался, посему сам: Попов Евгений Харитонович, еще совсем недавно — мирный, можно сказать, педагог, начальник нашего училища. Теперь же — сами видите…

Руку генерал пожимал с немалым чувством — однако капитаном так и не назвал. Кажется, меня все-таки разжаловали.

— Чаю? Обычного — или по-морскому, с ромом? Господа, не в службу, прошу организовать.

«Организовали» мгновенно, я даже не успел сесть в кресло. От стакана в тяжелом подстаканнике веяло флибустьерским дальним синим морем. Да, не чай они тут пьют!

Пригубил, оценил концентрацию, прикинул, как бы ловчее сесть, не расплескав…

— Кайгородов, поставь стакан. Успеешь еще. Мы, собственно, тебя ждали.

Ушастый был уже рядом. Не без сожаления отставив флибустьерскую смесь, я повернулся…

— Господа офицеры! Прошу внимания!..

Резкий полковничий голос мгновенно оборвал разговор. Офицеры в синих погонах выжидающе смотрели на меня.

— Позвольте представить уже официально: Кайгородов Николай Федорович. Бывший земгусар, упорно именующий себя капитаном…

Я сглотнул, ожидая дружного гогота господ офицеров. Никто не улыбнулся. Смотрели внимательно. Ждали. Не иначе готовились рвать на части.

— …Бывший командир отряда Донских Зуавов…

Что-о-о-о?

— А теперь о присутствующих. Перед вами, Николай Федорович, начальствующий состав 1 Донской Партизанской дивизии, начальником которой я отныне являюсь. Потом познакомитесь со всеми, пока же главное. Ваш отряд теперь — 2-й Партизанский полк Донских Зуавов. Представляю его командира: полковник Голубинцев Александр Васильевич. Имя-отчество запомнить, думаю, нетрудно.

Высокий худой офицер со шрамом на щеке встал со стула, шагнул ближе:

— Очень рад познакомиться. Для меня будет честью командовать Зуавами!

Я ответил на крепкое рукопожатие и обреченно вздохнул. Сейчас скажут спасибо, наградят почетной грамотой. Или в нагайки возьмут — за самозванство.

И ладно! Но почему — земгусар?

— Ты, Филибер, не слишком радуйся. — Чернецов удовлетворенно хмыкнул, поправил китель со сверкающим Станиславом. — Думаешь, легкая жизнь настала? Господа! Николай Федорович, человек до противности штатский, не любит носить форму и позволяет себе глумление над дисциплиной и прочими вечными ценностями. Придется ему помочь. Посему… Еще раз представляю: полковник Кайгородов, мой заместитель.

Кажется, этого ждали — встали дружно, разом. Чернецов протянул руку, покачал головой:

— Я же обещал, что тебя построю. Все, Филибер, будем учить устав!

Я кивнул, понимая, что легкой жизни и вправду не предвидится. Но и ушастый пусть не слишком нос дерет.

— А за «земгусара», Василий, ответишь!

* * *