Капитан Райли

— Я веду себя как сумасшедшая, да? — прошептала она, размазывая рукой остатки потекшей туши, словно желая окончательно убедиться.

— Ты даже не представляешь насколько. Тебя нужно запереть на замок и выбросить ключ.

Эльза негодующе повернулась к Алексу, и на лице капитана проступила улыбка.

— Ты просто болван, — бросила она.

— Значит, я понемногу умнею, — улыбнулся он. — На днях ты назвала меня кретином.

Как ни была Эльза расстроена, при этих словах она не смогла сдержать улыбки.

— И что же... — прошептала она, вновь кутаясь в полотенце и поджимая губы, внезапно почувствовав себя неловко. — Что же теперь будет?

Алекс пожал плечами.

— К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, сеньорита Веллер, — ответил он, подчёркнуто официально обращаясь к ней по фамилии. — Но сейчас я намерен пройти к себе, — добавил он, указывая на запертую дверь своей каюты, — и принять наконец долгожданный душ.

С этими словами Алекс вошёл в свою каюту, где обнаружил, что за время его отсутствия она превратилась в мастерскую художника. За его рабочим столом восседала Кармен, расписывая масляными красками большой кусок красной материи, на котором чертила чёрным и белым какие-то геометрические фигуры.

— Ну, как продвигается дело? — спросил капитан, заглядывая ей через плечо.

Кармен посмотрела на него и развернула на столе полотнище размером с простыню, на котором довольно похоже был намалёван флаг военно-морского флота Германии.

— Ну, что скажешь? — спросила она, весьма довольная собой.

— По-моему, прекрасно. И что же это будет? Натюрморт?

Кармен улыбнулась.

— Я уже почти закончила. Сейчас я здесь все уберу.

— Не волнуйся, — сказал он, расстегивая куртку. — Я пойду в душ, а ты пока заканчивай с флагом и не торопись. — С этими словами он направился в ванную, но остановился на пороге, чтобы поинтересоваться: — Кстати, где ты взяла красную ткань?

В ответ Кармен извлекла из мешка большой кусок желтой ткани с изображением имперского орла и надписью: «Единая, великая и свободная» [8].

Когда Райли, приняв долгожданный душ, вышел наконец из ванной, он увидел, что Кармен сдержала слово, и его каюта вновь обрела первоначальный вид, даже стакан и недопитая бутылка «Джека Дэниэлса» по-прежнему стояли на столе.

Единственное разительное отличие заключалось в том, что в кресле лицом к ванной, скрестив ноги и сложив руки на коленях, сидела Кармен и терпеливо ждала, когда в дверях появится Алекс.

Райли с полотенцем, обмотанным вокруг талии, был крайне удивлен, увидев поджидавшую его Кармен.

— Я думал, ты ушла... — сказал он и тут же испугался, что она может неправильно истолковать его слова. — Нет, я не хочу сказать, что я не был бы рад... вовсе нет...

— Заткнись, Алекс.

Кармен плавно и по-кошачьи грациозно поднялась с кресла, выпрямилась и заглянула Райли в глаза. Она держалась так уверенно, будто находилась не в полуразрушенной каюте грузового суденышка, одетая бог знает во что, а в роскошном бальном зале, окруженная поклонниками, в одном из своих ослепительных сари из шелка и газа, стоивших целое состояние, зачастую вполне справедливо.

Онемев, Алекс стоял посреди каюты и смотрел, как Кармен подошла к задрипанному патефону, выбрала пластинку, достала ее из бумажного конверта, положила на крутящийся диск и опустила на нее иглу.

Кармен снова повернулась и медленно пошла к нему. Нежная музыка, льющаяся с пластинки, казалось, задавала ритм ее смуглым ногам, украшенным татуировкой из хны. Кармен остановилась перед Райли, и в эту секунду, казалось, даже воздух в каюте дрогнул и затрепетал от саксофона Бена Уэбстера, исполняющего композицию «Я загадал желание». А голос Билли Холлидей, как верная собачонка, послушная своему хозяину, неотступно следовал за ним, лаская слух Алекса, пока пальцы Кармен ласкали его затылок.

Плавно, почти незаметно, ее ноги стали двигаться в такт джазовой пьесы. Кармен улыбнулась, приглашая Райли на танец, и в следующий миг оба тихо покачивались под льющуюся с пластинки песню. Алекс обнял Кармен за талию и привлек к себе, а она положила голову ему на грудь.

Нежная мелодия заглушала гул двигателей, и оба, закрыв глаза, представили, что они снова в Танжере, и, подобно многим другим парочкам, мило проводят вечер в каком-нибудь клубе, чего никогда не делали раньше и, скорее всего, никогда не сделали бы.

— А знаешь, ведь сегодня мы впервые в жизни с тобой танцуем, — прошептала она, словно угадав его мысли.

— Это потому, что я плохой танцор, — прошептал он ей на ухо, догадавшись, что она имела в виду.

Из граммофона нёсся голос Леди Дэй в сопровождении саксофона, и от этого голоса где-то внизу его живота, казалось, набухал тяжёлый ком.

Кармен провела рукой по плечам, груди и шее Алекса, задержавшись на свежих порезах, старой пулевой ране на плече, затем коснулась синяков на лице и, наконец, добралась до пересекающего его левую щеку шрама, что когда-то связал их друг с другом.

— Я часто спрашиваю себя, — прошептала она, — что было бы, если бы мы с тобой...

— Прошу тебя, не продолжай.

— Ты ведь даже не знаешь, что я хотела сказать.