Капитан Виноградов

— Значит, решили шум не поднимать?

— Вроде… Сам же говорил вчера — бандит! Туда ему и дорога.

— И все-таки…

— Брось. Не бери в голову. Как ты сказал — нам это нужно? За такую зарплату, да еще в отпуске?

— Верно. Пусть хоть все друг дружке бошки поотрывают, дышать легче станет! Пошел я…

— Счастливо! Извини за вчерашнее, если что не так.

— Ерунда какая… Пока!

Виноградов подхватил сумку и потянул на себя дверную ручку.

— Вова, ты хоть опись проверь, содержимое…

— Зачем это? Пусть следак сверяет… Или наследники. Ого!

Паром уже разворачивался, готовый причалить к Морскому вокзалу.

— Да, не хватает только опоздать!

Нужно было еще побриться, принять душ…

* * *

— Еще чаю хочешь?

— Я домой хочу.

Виноградов успел переговорить по телефону с женой, убедился, что все в порядке, и только после этого согласился заехать в Морской отдел. Тем более что бывший шеф обещал доставку прямо к парадной, на черной «Волге»… Даже с учетом времени, потерянного в милицейских кабинетах, получалось ненамного дольше, чем автобусом и метро, с тремя пересадками.

— Сам-то что думаешь?

— Насчет чего?

— Ну, насчет журналиста?

— Да плевать мне на него, товарищ полковник! Сам не рад, что в кафе потащился… Все кувырком, блин, отпуск насмарку!

— Финны здорово наседали?

— От души! Вежливо работают, но плотно. Зато — машина с «мигалкой», билет на паром… Все честь по чести.

— Опознать кого-нибудь давали? Фотографии?

— Нет. Да я и сразу сказал, что убийцу и не разглядел толком — сначала вполоборота, потом вовсе со спины…

Храмов кивнул, и Владимир Александрович улыбнулся — третья звезда на погоне начальника Морского отдела была заметно светлее.

— Забыл, кстати, поздравить. С очередным званием. Кончились, значит, неприятности?

— Очевидно… — Полковник поморщился: уже давно подчиненные избегали напоминать ему о той истории с пароходским начальством, когда и сам шеф морской милиции чуть было не оказался в камере. Политика, мать ее. Экономика… Большие деньги! — У тебя ведь тоже служба наладилась?

— Потихоньку. Пока!

— Майора скоро?

— У меня потолок — старший лейтенант.

— Надо же! — удивился Храмов. Как будто сам в свое время не выпихивал Владимира Александровича из отдела, пытаясь отвести удар. Кстати, подумал Виноградов, он же должен Гутмана помнить — после той статейки…

Когда-то Храмов был для Виноградова не просто учителем и непосредственным начальником — еще с сопливых стажерских дней он считал этого лысоватого здоровяка своим Наставником, неизменно мудрым, строгим и справедливым… Блестящий профессионал, аналитик и работяга, нынешний шеф морской милиции карьеру делал жестко и быстро: вот и сейчас, ему еще и сорока нет, а в Управлении считается вероятным преемником генерала! По трупам Храмов старался не шагать, но когда посчитал, что в интересах собственной безопасности нужно пожертвовать любимым учеником…

Обиды у Владимира Александровича больше не было — так, легкая горечь и остатки уважения: кого другого с его идиотскими расспросами капитан давно бы послал подальше.

— Ладно. Утрясется все, забудется…

— У вас ко мне больше ничего, товарищ полковник?

— Да, самое-то главное! Насчет «Шолохова»… Как считаешь — убийство?

— А это уж вы сами разбирайтесь. Бумаги у Юрия Рубеновича…

— Ты-то что думаешь? Не для протокола? Ты же там был, все своими глазами…

— Кому это надо! A-а… — махнул Виноградов рукой: если сейчас сказать, что на уме, еще на час разговоров. Вообще домой не попадешь. А жена нервничает, дети ждут…

— И все-таки? Как сыщику…

— Бывшему! — Если у капитана и мелькнуло поначалу ностальгическое желание пооткровенничать с бывшим шефом, то теперь оно окончательно улетучилось: пусть каждый жует свой банан.

— Жа-аль… Не узнаю вас, Владимир Александрович. Совсем сломались, что ли? — Сочувствия в голосе Храмова не было, скорее — академический интерес.

— Помогли добрые люди. Кстати… — Виноградову вдруг захотелось пробить броню неколебимой полковничьей самоуверенности: — Кстати, если начнут по убийству этого журналиста копать, то ведь и пароходскую историю на свет вытащат? Негодяй был покойничек, прости Господи… Помните, что он тогда писал, а?

— Не припоминаю… — равнодушно покачал головой Храмов. — Тогда много всякой гадости печатали!

Владимир Александрович слишком хорошо и долго знал полковника, чтобы в это поверить: начальник морской милиции никогда и никому ничего не прощал. И уж тем более не забывал лично ему нанесенных оскорблений.

— Как же? В «Невских берегах» — коррупция, контрабанда через порт, махинации с отелями в Испании? Вас лягнул, меня…

— Да, было что-то, кажется… Давно! — Капитан добился чего хотел: желание продолжать беседу у Храмова пропало. — До свидания, Владимир Александрович. Водителя я предупредил!

— Всего доброго, товарищ полковник. Спасибо…

Торопясь вниз по лестнице, Виноградов подумал, сколько же человек завтра злорадно хмыкнут, прочитав в газетах об убийстве журналиста… Будет среди них и тот, кто заказал и оплатил «услугу». Впрочем, он-то уже, наверное, в курсе.

…По кабельному шла какая-то ерунда про китайцев, а до вечерних новостей еще оставалось некоторое время.