Капитан закона

«Командир» – обращение уважительное. Нужно еще заслужить, чтобы преступник так обратился к менту. Знал Серожа, с кем имеет дело, поэтому команду встать лицом к стене выполнил. Зато его дружок ничего не понял и попытался изобразить неприличный жест. Пляцков, не размахиваясь, ударил его ногой в пах. Все правильно, в таких случаях так и надо поступать.

Пока Эдик успокаивал одного бандита, Богдан обыскал второго. У первых двух стволов не было, и этот пустой – не придерешься.

– Что, командир, нет ничего? – ухмыльнулся Серожа.

– Надо будет, найдем.

– Знаю, как вы находите…

– Если знаешь, чего на рожон лезешь?

– Слышь, барыга, ты чо, сразу не мог сказать, что у тебя Городовой – крыша? – рыкнул на Юшкевича Серожа.

Бизнесмен в ответ виновато вздохнул. Не должен он был говорить, что Богдан – его крыша. В случае наезда он должен был сказать, что находится под защитой милиции на правах гражданина России, и позвонить Богдану.

– Какая крыша, Серожа? Нет никакой крыши. У нас все строго по закону. Сейчас гражданин Юшкевич напишет заявление, где укажет, что ты вымогал у него деньги.

Был у Богдана «Москвич». Машина как машина, но имелась у нее одна слабость – как увидит криминальный «Мерседес», так тормоза и отказывают. В первый раз Городовой врезался в машину, в багажнике которой вывозили в лес похищенного бизнесмена. Во втором случае угнали сам «Мерседес». Богдан в тот раз въехал в машину с бандитами – сначала вежливо извинился, а потом, как представитель закона, попросил их предъявить документы. Тогда и стало ясно, что братки забрали «Мерседес» у Юшкевича в залог неуплаченного долга.

Юшкевич тогда заявил, что милиция не в состоянии оградить бизнесменов от бандитов. Богдан предложил написать заявление по факту вымогательства, но бизнесмен струсил. Зато не растерялся сам Богдан. Он тогда у Кипятка отбил охоту соваться к Юшкевичу, а затем и у Радилова, который занял его место. Причем ни копейки за это не взял. Единственное, чем отплатил ему тогда Юшкевич, так только тем, что не вчинил иск за разбитый «Мерседес».

Была тогда у Богдана девушка, звали ее Лада. Любви особой не наблюдалось, но страсти кипели нешуточные. Они оба понимали, что будущего у них нет, но простыни дымились – так жарко было у них в постели. А потом Лада ушла. Городовой знал, что это должно случиться, поэтому не обиделся. И даже брошенным себя не почувствовал. Обида всколыхнулась только тогда, когда он узнал, с кем она сошлась. Лада закрутила с Юшкевичем, да еще умудрилась выйти за него замуж.

Богдан не собирался сводить счеты с «подшефным» бизнесменом, но тот испугался возмездия. И сам предложил сделать ремонт в его служебном кабинете. А потом купил «девятку» и обменял ее на «раритетный» «Москвич»…

– Не напишет, – ухмыльнулся Серожа.

– Напишет, – Богдан выразительно посмотрел на Юшкевича.

Тот чуть не расплакался, глядя на бандита. Страшно ему связываться с ним, но заявление он все-таки, если будет нужно, напишет. Потому что потерять покровительство капитана Городового боится еще больше.

– Приехал ты, Серожа… Осталось только оформить твой приезд.

– Слышь, начальник, может, договоримся?

В отличие от своих дружков, Серожа уже давно вращался среди бандитов. Он еще под Кипятком ходил, а потому хорошо знал, кто такой капитан Городовой.

А Богдан запросто мог устроить ему веселую жизнь в следственном изоляторе. Он работает с душой и размахом, потому там у него все схвачено, и опера тюремные в доску свои ребята. Если он очень того захочет, то Серожу опустят в первый же день, и никакой Мохнатый ему не поможет. И сам Серожа это хорошо понимал.

– Зачем договариваться? Стволов у вас нет, наркоты тоже. И губная помада не завалялась… Ты же не девочка, Серожа?

– Не надо так, командир!

– Вот и я говорю, что не надо тебе такого счастья… И деньги у гражданина Юшкевича ты, Серожа, не вымогал, да?

– Ну что ты, командир!

– И ведешь ты себя, Серожа, правильно. Не грубишь, не хамишь. Ты старший в своей кодле, да?

– Э-э…

– Да старший, старший… В общем, Серожа, не стану я тебя обижать. И твоих упырей тоже отпущу. Но если кто-нибудь из ваших сюда придет, за жабры я возьму тебя, Серожа. И мордой в парашу ткну. Ты меня понял?

– Ну да.

– Ты еще здесь?

Богдан снял с бандитов наручники, и они убрались, как побитые собаки.

– Надо было их закрыть, но оно тебе надо? – спросил у Юшкевича Богдан.

Тот с облегчением мотнул головой. Писать заявление на бандитов ему не хотелось, поэтому мирный исход его радовал.

– А то Мохнатый нынче в силе. Вентиля, говорят, сделал.

– Да слышал я, – вздохнул Юшкевич.

– В силе Мохнатый, – повторил Богдан. – Но это еще не предел…