Капитан Железная Голова (Капитан флибустьеров)

— Что же, ты думаешь, что у меня плутовские кости? — грозно вскричал Пальник. — Ничего не думаю и думать не хочу, просто пользуюсь своим правом, вот и все. Буканьер с яростью швырнул об пол свой стакан с игральными костями и принялся топтать его ногами. Все бросили игру и с любопытством толпились вокруг стола, взобравшись кто на скамьи, кто на столы и бочки, чтобы присутствовать при этой весьма необычной дуэли, затаив дыхание, дабы не нарушить тишины, до того глубокой, что полет мухи был бы слышен в зале, где, однако, находилось более двухсот человек.

— Вот кости, друг мои, — сказал, подходя к капитану, человек, перед которым почтительно расступились все присутствующие.

— Благодарю, Монбар, — ответил Медвежонок, дружески пожимая руку страшного флибустьера.

Потом он обратился к своему противнику:

— Каждый из нас будет кидать кости поочередно; у кого выпадет на трех костях большая сумма очков, тот и выиграл, если только у противника не будет равное количество на всех трех костях. Согласен?

— Согласен, — мрачно ответил буканьер.

— Сыграем всего три партии.

— Ладно.

— И я один буду иметь право назначать ставки; сколько у тебя тут на столе?

— Восемь тысяч семьсот пиастров.

— Во сколько ценишь свое имущество: дома, мебель, слуг, словом, все?

— В такую же сумму.

— Ты выставляешь себя что-то уж очень богатым, — смеясь, заметил Медвежонок.

— Считал ты мое состояние, что ли? — грубо вскричал буканьер. — Это моя цена, и делу конец.

В эту минуту капитан почувствовал, что кто-то слегка тронул его за плечо; он оглянулся.

За ним смиренно стояли, с отчаянием на лицах, несчастные пленники-испанцы.

— Сжальтесь, сеньор! — прошептал у его уха голос нежный и жалобный.

— Ив самом деле, — сказал капитан, — а этих людей во сколько ты ценишь? — прибавил он, указывая на невольников.

— В десять тысяч пиастров, ни одним реалом 4меньше. Капитан заколебался.

— Ради Святой Девы, сжальтесь, сеньор! — произнес тот же голос тоном глубокой тоски.

— Итак, все вместе составляет сумму в двадцать семь тысяч четыреста пиастров, — заключил он.

— Отлично умеешь считать, мой любезнейший, — посмеиваясь, сказал Пальник, — цифра хорошая, не правда ли?

— Очень хорошая. На первую игру я ставлю тринадцать тысяч семьсот пиастров.

Ропот удивления пробежал по внимательной толпе.

— Хорошо! Выкладывай деньги, — сказал буканьер со злой усмешкой.

— При мне их нет, — хладнокровно возразил Медвежонок.

— Так я отказываюсь, приятель; на слово я не играю. Капитан закусил губу, но не успел ничего ответить.

— Я ручаюсь за него, — вступил Монбар, остановив свой орлиный взгляд на буканьере, который в смущении опустил глаза.

— И я ручаюсь! — вскричал Тихий Ветерок. — Ей-Богу! Все что имею, я с радостью отдам ему.

— И я также, — прибавил Прекрасный Лоран, пробираясь в толпе, чтобы остановиться у стола в двух шагах от Пальника.

— Что ты скажешь на это? — спросил Медвежонок, пожимая протянутые ему руки. — Находишь ли ты эти ручательства достаточными?

— Будем играть, сто чертей! И чтобы все было поскорей кончено!

— Вот стакан, начинай.

Буканьер молча взял стакан, минуту встряхивал его в лихорадочном волнении, и кости с глухим стуком полетели на пол.

— Удачно! — сказал Медвежонок. — Шесть и шесть — двенадцать, да пять — семнадцать. Теперь моя очередь.

Он небрежно взял стакан, встряхнул его и опрокинул.

— Вот тебе на! — вскричал он, смеясь. — По шестерке на каждой кости; ты проиграл.

— Проклятие! — вскричал буканьер, позеленев.

— Счастье, видно, тебе изменило, — продолжал флибустьер. — Теперь — за вторую партию! Поручителей мне больше не нужно; я ставлю свой выигрыш против того, что у тебя остается.

Буканьер с силой встряхнул стакан и опрокинул его.

— Ага! — вскричал он вдруг с торжествующим хохотом, — удача еще не отвернулась от меня! Погляди-ка, приятель, на всех костях по четыре очка.

— Бесспорно, это хорошо, — ответил Медвежонок, — но ведь может быть и лучше. Что ты скажешь об этом? — заключил он, сделав бросок.

На всех трех костях было по пяти очков.

— Разорен! — вскричал буканьер, отирая холодный пот с помертвевшего лица.

— Как видишь, — ответил Медвежонок, подняв голову, — ты разорился, но это не все; разве ты забыл, что нам остается сыграть третью партию?

— У меня ровно ничего нет!

— Ошибаешься, у тебя есть еще то, что я хочу выиграть.

— Что же?

— Жизнь твоя! — вскричал капитан голосом, наводящим ужас. — Не воображаешь ли ты, что я вступил в эту смертельную игру с тобой из одного низкого наслаждения отнять золото, которое я презираю? Нет, нет, мне нужна твоя жизнь! Чтоб выиграть ее, я ставлю все твое состояние, которое теперь перешло ко мне, и свою жизнь в придачу. Кто проиграет, пустит себе пулю в лоб тут же на месте, при всех.

Содрогание ужаса пробежало, подобно электрическому току, по рядам Береговых братьев.

— Это безумие, Медвежонок! — вскричал Монбар.

— Брось, брось! — с живостью вмешались несколько флибустьеров.