Капитан Железная Голова (Капитан флибустьеров)

Подобная предосторожность, заключавшаяся в том, чтобы вооружить копьями солдат, посылаемых против неприятеля с превосходными ружьями, который славился своим искусством в стрельбе и попадал в пятистах шагах в стебелек апельсина на дереве, компрометировала и солдат, и правительство, которому они служили.

Действительно, чего можно было ожидать от такого войска при стычках и что думать о гуманности правительства, которое холодно и спокойно посылало этих бедняг на верную смерть?

Полусотня, возглавляемая альфересом, выстроилась в десяти шагах от леса, на открытом месте, но со всех сторон окруженном густым кустарником, который воображение испанцев от страха населило невидимым неприятелем.

Копья и сабли кучей лежали перед ними на земле.

Между тем Польтэ шел немного впереди своих товарищей.

Он насмешливо посмотрел на испанцев и после минутного молчания, от которого у побежденных мороз пробежал по коже, решил наконец заговорить своим прежним шутливым тоном.

— А-а! Кабальерос, — воскликнул он, — вы решились сдаться?

— Долг велит нам слагать оружие перед превосходящими силами, — смиренно ответил альферес.

— Но теперь, — продолжал Польтэ с насмешливым видом, — вы признаете, что были не правы?

— Как видите, мы сдались немедленно.

— Я вижу, — грубо вскричал Польтэ, захохотав прямо в лицо альфереса, — что вы олухи и трусы!

— Милостивый государь! — вскричал офицер, подняв голову.

— Уж не думаете ли вы опять задирать нос? Предупреждаю вас, хвастливые выходки теперь неуместны. Вы сдались шести человекам, — прибавил он с невероятным нахальством. — Правда, — заключил он с гордостью, — эти шесть человек — Береговые братья и каждый из них стоит десяти испанцев.

— Проклятие! — с яростью вскричал офицер.

— Довольно жалоб и покоряйтесь добровольно, государи мои, — сухо сказал буканьер. — Сеньор альферес, велите вашим людям связать друг друга.

— Но какие же ваши условия?

— Никакие; вы сдались без всяких условий; я поступлю с вами как мне заблагорассудится.

Что оставалось делать несчастным солдатам, попавшим в эту западню? Одно средство только и представлялось: полной покорностью смягчить своих грозных победителей; так они и поступили.

Через пять минут весь отряд был крепко связан им же самим. Только офицер, из уважения к его чину, оставался на свободе.

Польтэ поднял шпагу и, подавая ее альфересу, сказал с убийственной иронией:

— Возьмите, сеньор кабальеро, я не позволю себе лишить вас оружия, которым вы так хорошо владеете.

При этой жестокой обиде молодой офицер сделался бледен как смерть; по его телу пробежала нервная дрожь. Он схватил шпагу дрожащей рукой, взмахнул ею так, что со свистом рассек воздух, и плашмя ударил буканьера по щеке.

Польтэ заревел как тигр, кинулся на молодого человека и уложил его на месте ударом топора.

— Благодарю, — прошептал офицер, — по крайней мере, я умру смертью солдата!

Его тело передернуло от последней предсмертной судороги, и глаза сомкнулись.

Молодого альфереса не стало.

Кровавый эпизод, который так трагически завершил комедию, навеял грусть на лица присутствующих.

— Ты погорячился, — сказал буканьеру Тихий Ветерок.

— Правда, — откровенно признался Польтэ.

— Это был храбрый молодой человек.

— Он это доказал; я не сержусь на него.

— Очень кстати, — ответил Тихий Ветерок, невольно улыбаясь странной логике Польтэ.

— Теперь поговорим о деле, — вмешался Медвежонок.

— О каком?

— О том, что привело нас сюда.

— Правда, я и забыл; о чем идет речь, брат?

— Прежде всего о завтраке, — сказал Тихий Ветерок, — мы умираем с голоду; где твой букан?

— В двух шагах. Следуйте за мной.

— С нами есть испанцы, — заметил Медвежонок.

— Пленники?

— Нет, мы им возвратили свободу.

— Где же они?

— Там в лесу, за деревьями.

— Как быть? — вскричал Польтэ. — Ах! Знаю теперь, — прибавил он спустя минуту, — ступай за освобожденными пленниками, Тихий Ветерок. Ты, Медвежонок, оставайся со слугами здесь и карауль этих негодяев, а я пойду и через четверть часа вернусь. Вместо того, чтобы нам идти к букану, он придет к нам.

— Славная мысль!

Польтэ взял ружье под мышку и удалился большими шагами, тогда как Тихий Ветерок направился обратно в лес.

Оставшись один, Медвежонок не терял времени; с помощью слуг он вырыл могилу, опустил в нее тело несчастного офицера, а его шпагу положил рядом. Потом могилу засыпали землей и навалили на нее большие камни, чтобы оградить от диких зверей.

Оторопев от страха, испанские солдаты, мрачные и печальные, молча присутствовали при этом погребении.

Трагическая смерть командира внушала им грустные опасения относительно участи, ожидавшей их самих.

Когда подошли освобожденные испанцы, которых привел Тихий Ветерок, могила уже была засыпана и все следы убийства стерты с такой тщательностью, что ускользнули бы даже от более опытных глаз. Медвежонок Железная Голова и Тихий Ветерок помогли дамам сойти с лошадей и вежливо проводили их до навеса, в несколько ударов топора устроенного слугами, под которым можно было укрыться от знойных лучей солнца.