Капитан звездного океана

«Вот это да! Фантастика!» — только и смог подумать он, а Унгхыр уже тащила его за собой;

— Хоть и отмечен ты чогграмом и страшно мне с тобою быть, но бежим! Бежим в селение Куги-Рулкус. Надо передать Ите весть о злобе Чернонда. Может быть, добрые духи успеют преградить дорогу его заклинаниям. Мы спасем девочку… И его спасем. Я не хочу, чтобы он снова свершал зло.

Храбрый охотник Марг

Володя устало брел за Унгхыр, которая изо всех небольших старушечьих сил почти бежала, а жалкий голос чогграма то удалялся, то приближался. Унгхыр то и дело вздрагивала, озиралась. Володя прибавил шагу и, ступая рядом с Унгхыр, сказал:

— Чернонд говорил, что каждый, кто видел чогграма, погибал. Но откуда же тогда Лунд узнал, что тот зверь был сам чогграм? Откуда люди узнали, как он выглядит?

— Был один человек, который видел чогграмов, — неохотно ответила старуха.

— И остался жив?!

— Да.

— Расскажите, пожалуйста, бабушка Унгхыр! — чрезвычайно вежливо попросил Володя.

Старуха посмотрела на него ласковыми узкими глазами и легко прикоснулась к руке, будто погладила. И начала:

— Только один человек видел чогграмов — и остался жив. Это был храбрый охотник по имени Марг. Случилось это на берегах Обимура — там, где растут голубые кедры.

Почуяв человека, чогграмы окружали его. Большое кольцо смыкали! Когда встречались первый и последний чогграмы, они издавали пронзительный «вопль встречи», от которого все лесные люди в страхе замирали и думали: еще кто-то с жизнью простится скоро…

И вот попал Марг в такое окружение. Выбившись из сил, остановился. А плач чогграмов приближался. Тогда Марг выбрал самое высокое и толстое дерево и забрался на него. Сев на сук, кожаным ремнем крепко привязал себя к нему. Ждать стал.

И вот чогграмы подошли. Много их было, ох как много! Казалось Маргу, что даже больше, чем рыбы в море. Не то на собак, не то на диких кошек были они похожи: с грязно-серой шерстью, с горящими желтыми глазами.

Марг храбрый и озорной был. К другому ремню привязал рукавицу свою и начал чогграмов дразнить. То опустит ремень, то кверху дернет.

Голодные чогграмы были. Рукавица крепко человеком пахла. Стали звери прыгать, ловить ее. Вдруг один, подпрыгнув высоко-высоко, прямо на головы сородичам упал. Разъярившись, вмиг чогграмы разорвали его, съели. И другого так же съели. И еще…

Ночь настала. Звездные люди свои костры зажгли. А Марг уже без рукавиц, без шапки, без нарукавников сидит. Всё звери сожрали. Вниз Марг посмотрит — глаза чогграмов, как угли от костра, горят. Вверх посмотрит — подумает: «Если определили мне боги по Неизвестной Дороге среди звезд идти — пойду. Но впереди меня многие чогграмы бежать будут».

А зверей все меньше и меньше оставалось… Сил тоже мало уже у Марга, давно упал бы он с дерева, да ремень крепко держал его.

Вот только два хищника внизу осталось. Долго они еще мучили Марга. Наконец один зверь растерзал другого. Отяжелел, неуклюжим сделался. Посидел под деревом, плача по-щенячьи… Марг, его слушая, чуть сам не заплакал, сердце у него от жалости разрываться стало, вот-вот спустился бы к чогграму — на погибель свою, да тут последний чогграм встал и ушел в тайгу. Ушел стеречь голубую лилию…

Да, это была жуткая история. Володя шел и думал, что у человека в тайге, конечно, много врагов. Тигр, медведь, голодный волк.

Но чогграма люди ненавидят больше всех. Наверное, потому, что от него нельзя спастись. И потом, он охраняет какую-то голубую лилию, краше которой, говорят, нет ничего на свете. Как в русской сказке — аленький цветочек и зверь лесной, чудовище, которое его охраняет. Но при встрече со «зверем лесным» Володе повезло. Может быть, посчастливится и на голубую лилию поглядеть…

Хозяин зайцев

Они шли уже долго, Володя устал. Захотелось есть. Он обломил веточку с черной березы и нетерпеливо грыз ее.

Унгхыр сошла с тропы и начала разгребать землю среди высоких стеблей с узкими листьями. Вырыла какие-то коренья, похожие на чесночные головки, отделила одну-две дольки и зарыла эти зубчики обратно в землю. Так она бродила вдоль тропы, извлекая из земли все больше кореньев, но не забывала оставить по нескольку зубчиков в земле, Володя подумал было, что это какое-то безобидное жертвоприношение совершается, но вдруг догадался: да она же оставляет часть кореньев в земле, чтобы ни одного растения не пропало! Стебли и листья как у саранки, и Володя представил, какая тут красота летом, в июне, когда зацветают тысячи алых цветков. То будто огоньки мелькают среди густой травы, то встретишь поляну, словно сплошь залитую алой кровью.

«Как они, эти нихи, заботливы к тайге. Будто к своему дому. Но ведь так оно и есть — тайга их дом…» — подумал он.

Унгхыр набрала много корешков. Володя ел и думал, что смотреть на цветок этого растения или нюхать его все-таки куда приятнее, чем есть его коренья. Но все-таки он съел их довольно много. Хотя с большим удовольствием отведал бы сейчас котлету, а еще лучше отварной кеты с молодой картошечкой… Володя, вздохнув, отправил в рот последний корешок.