Капитанская дочка

He was cast out of a window, he was massacred, burnt, and his ashes blown abroad at the cannon's mouth, to the four winds of heaven."	Его выбросили из окна, зарезали, сожгли, зарядили его пеплом пушку и выпалили! "Слушай" - сказал Пугачев с каким-то диким вдохновением. - "Расскажу тебе сказку, которую в ребячестве мне рассказывала старая калмычка. Однажды орел спрашивал у ворона: скажи, ворон-птица, отчего живешь ты на белом свете триста лет, а я всего-на-все только тридцать три года? - Оттого, батюшка, отвечал ему ворон, что ты пьешь живую кровь, а я питаюсь мертвечиной. Орел подумал: давай попробуем и мы питаться тем же. Хорошо. Полетели орел да ворон. Вот завидели палую лошадь; спустились и сели. Ворон стал клевать, да похваливать. Орел клюнул раз, клюнул другой, махнул крылом и сказал ворону: нет, брат ворон; чем триста лет питаться падалью, лучше раз напиться живой кровью, а там что бог даст! - Какова калмыцкая сказка?" -Затейлива, - отвечал я ему. - Но жить убийством и разбоем значит по мне клевать мертвечину. Пугачев посмотрел на меня с удивлением и ничего не отвечал. Оба мы замолчали, погрузясь каждый в свои размышления.
The Tartar began to hum a plaintive song; Sav?liitch, fast asleep, oscillated from one side to the other.	Татарин затянул унылую песню; Савельич, дремля, качался на облучке.
Our "kibitka" was passing quickly over the wintry road. All at once I saw a little village I knew well, with a palisade and a belfry, on the rugged bank of the Ya?k. A quarter of an hour afterwards we were entering Fort B?logorsk.	Кибитка летела по гладкому зимнему пути... Вдруг увидел я деревушку на крутом берегу Яика, с частоколом и с колокольней - и через четверть часа въехали мы в Белогорскую крепость.
Chapter 12 The Orphan.	ГЛАВА XII. СИРОТА. Как у нашей у яблонки Ни верхушки нет, ни отросточек; Как у нашей у княгинюшки Ни отца нету, ни матери. Снарядить-то ее некому, Благословить-то ее некому. Свадебная песня.
The "kibitka" stopped before the door of the Commandant's house.	Кибитка подъехала к крыльцу комендантского дома.
The inhabitants had recognized the little bell of Pugatch?fs team, and had assembled in a crowd.	Народ узнал колокольчик Пугачева и толпою бежал за нами.
Chvabrine came to meet the usurper; he was dressed as a Cossack, and had allowed his beard to grow.	Швабрин встретил самозванца на крыльце. Он был одет казаком и отрастил себе бороду.
The traitor helped Pugatch?f to get out of the carriage, expressing by obsequious words his zeal and joy.	Изменник помог Пугачеву вылезть из кибитки, в подлых выражениях изъявляя свою радость и усердие.
Seeing me he became uneasy, but soon recovered himself.	Увидя меня, он смутился, но вскоре оправился, протянул мне руку, говоря:
"You are one of us," said he; "it should have been long ago." I turned away my head without answering him.	"И ты наш? Давно бы так!" - Я отворотился от него и ничего не отвечал.