Капица. Воспоминания и письма

Оркестр перегромыхал, но все равно музыка хороша, и многое у Якобсона тоже. Глупо выглядел Н. Д. Волков, выходивший первым раскланиваться за чужое (Якобсона) либретто. Какой позор!

Очень хочу еще раз увидеть с Вами вместе этот спектакль. Якобсон при встрече изобразил небывалую любовь ко мне!?! В зал теперь напускают со всех сторон (дует! откуда, не понять) такой холод, что даже мужчины поднимают воротники. Думала, что простужусь, но, кажется, „пронесло".

Сегодня по телевизору давали концерт Г. Вишневской, аккомпанировал на рояле ее супруг Ростропович. Это было феноменально прекрасно!..»

Анна Алексеевна – Валентине Михайловне

«10 апреля 1962 г., Крым, санаторий „Н. Ореанда“

Дорогой друг,

Спасибо за память, очень было приятно получить от Вас письмо. Мы здесь ведем очень подвижную жизнь, шныряем то туда, то сюда. Уже были в Севастополе, там обегали весь город и даже забежали в Херсонес, где все надо себе вообразить, тогда интересно. Прелестное положение города на мысу около глубокой гавани. Ходят греки, мавры, скифы. Или, может быть, мавров и скифов в город не пускали, и они располагались под стенами Херсонеса. Но зато весь залив в цветных парусах.

Севастополь очень веселый южный городок, если бы не типовые дома 5-этажные, как везде в Москве, было бы совсем хорошо. Центр новый классический, а все склоны в маленьких беленьких домиках, все в садах. Диорама – дрянь, панорама – классическая.

Вчера мы были за Бахчисараем в Астрофизической обсерватории, смотрели гигантский телескоп (зеркало 2 м 60 см). Все место необыкновенно живописно, в самом центре Крымского плато – с одной стороны Чатырдаг, с другой – бухта Севастополя и, наконец, степи Симферополя. Все видно кругом, как на море. Стоят в зелени купола Обсерватории. Когда вошли туда, где большой телескоп, и нам показали, как все движется, а движется все, кроме пола, – стены, купол, сам телескоп, то казалось, что все стоит, а сама вертишься чуть ли не вверх ногами (вроде Гагарина!).

Когда вернемся, то обязательно пойдем на Спартака, очень хочется электроэротики. Здесь живут главным образом инвалиды, больные и пенсионеры, так что эротика очень сомнительного свойства. Хорошеньких девушек нет, только среди обслуживающего персонала.

Надо заметить, что Крым все же очень украинизировался. <…> Страшно подумать, как мы расправились с населением, нет ни одного татарина. Как это страшно. Бр-р-р.

Я очень рада, что увижу Вас на будущей неделе, а то уж очень давно мы нигде не были вместе и Вы не были у нас…»

«5 апреля 1963 г.[162]

Дорогая Валентина Михайловна!

Чудный друг мой, спасибо за ласковые слова. Вы знаете какие-то особенные комбинации слов, которые очень трогают.

Велите Тане за Вами заехать и приезжайте меня навестить, мне это не только можно, но очень нужно. Правда, в больницу приходить как-то не очень уютно, но меня обещают достаточно подлечить, чтобы мы могли с П. Л. поехать в Ореанду числа 29-го апреля. Все равно, где хромать и прыгать на одной ноге. А П. Л. надо отдохнуть. <…> В Крыму будет уже совсем хорошо в это время, и Вы еще будете в Ялте, так что это большое удовольствие, которое маячит впереди. Я Вам, кажется, рассказывала о нашем одном английском друге, который, когда мы первый раз ехали с ним из Лондона в Ленинград на нашем пароходике, болел морской болезнью. А на мои сочувствия и сетования, что ему плохо, отвечал, что это первый раз с ним и он с интересом следит за новыми ощущениями. Я это запомнила на всю жизнь и стараюсь применять, когда нужно. Так вот, я первый раз в больнице, и все очень интересно. Я лежу в общей палате, так время скорее проходит, и оказывается, что так много разных вещей надо сделать и научиться лежа в постели, что у меня нет минуты свободной и о портретной живописи я еще не успела подумать. Целую очень, очень крепко, дорогой друг. П. Л. бывает каждый день!..»

«7 апреля 1963 г., Москва

Дорогая Валентина Михайловна, друг чудесный и так хорошо умеющий писать. Я, говоря стилем или словами Ираклия, готова сломать вторую ногу, чтобы продолжать получать от Вас письма! Очень надеюсь (и это вроде миража, который меня манит вперед и вперед за здоровую ногу), что в конце мая мы все же поедем в Ореанду! Так что пишите „больше и лучше“, чтобы можно было Вас умолить почитать.[163]

Сегодня я получила в подарок от английского приятеля антологию русской поэзии от „Слова о Полку…“ до Пастернака и других современных поэтов. Эта книга по-русски, с подстрочным английским. Очень интересная, там есть и Ваш дядя[164]. Почему наши писатели так самоуверенны, что считают возможным говорить о том, что их книги будут нас вести и воспитывать. Это все-таки нам лучше судить. Скромность не присуща Союзу Писателей, если от его лица на эту тему выступает Михалков.

Не заболели ли Вы? Я забеспокоилась, когда пришла сестра и передала Ваше поручение. Вы знаете, как я Вас люблю? И как мне необходимо повышать культурный уровень…»