Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Для выполнения этой «команды» сооружался помост высотой в 4 дюйма, который покрывали красным полотном. Его устанавливали в храме или в замке самоубийцы, и помощник помогал ему подняться на помост, а друзья и официальные лица садились полукругом перед ним, и они же вручали кинжал с почтительными поклонами. Осужденный человек публично заявлял о своей вине, брал в руки кинжал и делал надрез на животе слева направо и вверх.

Обязанностью помощника самоубийцы было следить за тем, чтобы он не смог остаться в живых, и не затягивать наступление смерти. Обычно он дожидался момента, когда живот уже был вспорот, и тогда одним мгновенным движением он отсекал ему голову большим двуручным мечом. Правитель получал окровавленный кинжал в качестве доказательства того, что осужденного уже нет в живых.

В некоторых случаях заранее рядом с помостом устанавливали поднос, на который клали веер. Когда самоубийца наклонялся за веером, его помощник опускал на его шею тати — двуручный меч. Этот четко спланированный способ харакири обеспечивал быструю и безболезненную смерть.

Когда Хаяси и Такэсита прошли на веранду, примыкавшую к кабинету военного министра, Анами сидел скрестив ноги в предписанном положении. Для обряда сэппуку это было очень важно. Обычно харакири совершали дома. Однако предписывалось делать его на земле. Если человек-грешник имел чистые намерения или власти симпатизировали ему, он получал разрешение уйти из этой жизни, сидя на соломенной подстилке или низком помосте.

Веранда традиционного японского дома представляла собой деревянное крыльцо. Ее деревянные ставни создавали обстановку приватности, но ими пользовались только ночью, а днем их открывали. В эти ранние утренние часы ставни все еще были закрыты.

В саду находились патрули, охранявшие военного министра. Анами не захотел выходить в сад. Считая себя согрешившим, но имевшим чистые намерения, он остался на веранде. По сути, она была частью сада, была вне дома, но отделенной от земли.

Анами оказался в запутанном положении. Он совершил ряд ошибок, но сделал то, что нужно было сделать. Он принял на себя вину за поражение армии в войне, за неспособность выполнить пожелания его величества и даже противодействие им, за упорное непослушание армии, начиная с Маньчжурского инцидента в 1931 году. Анами принял на себя ответственность за попытку переворота, хотя он еще не знал, чем он закончится. Анами извинялся перед своими офицерами и солдатами за то, что не одержал тех невозможных побед, которых они ожидали от него. Не было ни победы в войне, ни объявления себя сёгуном.

Для «молодых тигров» его самоубийство было нежеланием взять на себя роль Сайго, которую они ему прочили. И все же церемониальное самоубийство Анами было попыткой принять на себя груз ответственности за их безответственность.

В момент принятия решения военный министр просто не мог заставить себя возглавить переворот. Возможно, он понимал гораздо лучше, чем заговорщики, что участие в нем наложит на него клеймо предателя. Более того, это ляжет пятном и на его семью, его сыновей и дочерей и его потомков. Само имя Анами будет под анафемой. Для человека, который служил своему императору с искренней любовью и глубокой преданностью на самых высоких должностях, для человека военного это было уже слишком. Однако несмотря на все, он смог возродить веру народа в армию, несмотря на всю ту жесткую критику провальных действий по защите Окинавы.

Военный министр медленно повернулся лицом в направлении дворца, крепко сжав рукоять меча своей мощной правой рукой. Он уже нанес себе смертельную рану, когда вернулся Такэсита. Согласно принятым правилам, мечом надо было вспарывать брюшную стенку точно под самым нижним левым ребром, а затем разрезать желудок слева направо и вслед за этим под прямым углом перемещать лезвие резко вверх.

Когда Такэсита приблизился к военному министру, тот нащупывал сонную артерию на правой стороне шеи пальцами левой руки. Такэсита рассказал о донесении генерала Окидо о вспыхнувшем мятеже, а потом спросил: «Мне помочь вам?»

«Нет», — с трудом произнес Анами. Он полоснул кинжалом по правой стороне шеи и повалился ничком. Ударил фонтан алой и густой крови и залил полированный пол веранды.