Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Никто не принуждает к безоговорочной капитуляции всю нацию. В отличие от армии. Но требование капитуляции всех и вся без всяких условий, несомненно, означает, что завоеватели могут распорядиться судьбой проигравших войну по своему собственному усмотрению. Они вполне могут даже покончить с существованием побежденной страны! Ни один уважающий себя японец не мог поступить иначе, как только отвергнуть подобное развитие событий. Даже премьер Тодзё после череды поражений, начиная с Гуадалканала, оправдывал диктаторские методы правления. «У нас нет иного выбора, кроме как продолжать сражаться, если они требуют безоговорочной капитуляции», — заявил он. Любые обсуждения условий заключения мира считались подрывными действиями.

Железная хватка Тодзё, которую испытывала вся Япония, включала в себя полную цензуру информационных материалов и текста школьных учебников. Так что только совсем малая часть японцев имела представление о том, что в действительности происходит в стране и мире. Кроме того, Тодзё взрастил военную полицию, кэмпэйтай, которая действовала безжалостно в отношении всех недовольных и сомневающихся. Он усилил контроль полиции над гражданами, дал ей повышенные полномочия, и она решительно расправлялась с известными либералами и «миротворцами». Народ Японии в массе своей верил в победу в войне. В стране не существовало общественного мнения в поддержку установления мира. Так продолжалось до начала активных бомбардировок.

Политических лидеров заставили замолчать еще раньше. Возможно, вследствие репрессивных мероприятий полиции, а также раскола оппонентов власти на небольшие, не имевшие достаточно сил группы все лояльные правительству критики были вынуждены замолчать, иначе они попадали в разряд подрывных элементов. Самым печальным фактом было то, что несогласных было очень мало. И любой из них, который подвергал сомнению государственную политику, мог получить приглашение явиться в полицию.

Отсутствовал объединяющий всех лозунг. Даже император, находившийся под влиянием своих ближайших советников, не мог поступать по своей воле. Он был превращен в жертву военными, как и его подданные. Наглядным примером того, как его дурачил и использовал в своих целях «лояльный» ему генералитет, служат императорские указы, опубликованные от его имени, в которых прославлялись фиктивные победы над врагом на Соломоновых островах и островах Гилберта.

Хирохито не мог издать приказ «сложить оружие». У него не было на это власти. Император мог вполне повторить жалобу кайзера Вильгельма, слова, сказанные лет на двадцать раньше: «Если люди в Германии верят в то, что я Верховный главнокомандующий, то они сильно ошибаются. Генеральный штаб ничего не сообщает мне и никогда не просит моего совета».

Не существовало верного средства добиться мира для Японии в ее теперешнем серьезном положении. И отсутствовали умные люди, способные выдвинуть предложения, которые помогли бы стране. Поиски добиться мира напоминали стремление решить химическую формулу, в которой каждый составляющий ее элемент вначале следовало определить, а затем или оставить его на своем месте, или удалить. Это было очень сложно сделать. Этого нужно было добиться, не нарушая всеобщего равновесия и не рискуя обрушить всю конструкцию.

Особо важным ее элементом, но уже далеко не полезным, был генерал Хидэки Тодзё. Тодзё был премьер-министром Японии с 1941 до середины 1944 года и одновременно военным министром (таким образом, он мог управлять военной машиной) и министром внутренних дел (таким образом, он мог контролировать гражданскую полицию страны). Время от времени он занимал одновременно должности министра иностранных дел, образования, торговли. Даже создал министерство вооружений и боеприпасов (сам встав во главе его) в целях ускоренной мобилизации промышленности, поставленной под его полный контроль. Когда он стал начальником штаба армии в дополнение к его другим постам в феврале 1944 года, даже его армейские коллеги ворчали, что он отхватил слишком большой кусок. Давление на него начинало чувствоваться.

Другой ключевой фигурой в формуле был император. Этот человек, воплощавший в себе жизненную силу нации, был ограничен в принятии решений законами и традициями страны. Он видел себя в роли конституционного монарха и был готов воспользоваться полномочиями, которые ему передавало правительство и военные лидеры. Однако его советники призывали его не проявлять излишнюю активность. И все же он обладал наибольшим влиянием в стране, но если бы только оно могло воплотиться на практике.