Капкан для наследницы

– Ладно, не хочет – не надо делать уколы. Я их сам до смерти боюсь. Но таблетки, детка, пожалуйста, выпей. Это, Эмма, моя настоятельная просьба. А что, ты действительно ничего не помнишь?

– Я не знаю, что я помню, а что нет, – замялась я.

– А разве так бывает?

– Ну, значит, я не помню, – со вздохом призналась я. – Но я достаточно хорошо себя чувствую и не считаю прием такого количества лекарств целесообразным. Я думаю, не стоит злоупотреблять химией, если вы, конечно, не хотите меня отравить.

Я это сказала без какой-либо задней мысли, но Никита Петрович на меня так посмотрел, что мне сразу расхотелось продолжать дискуссию. С него как будто стянули маску добряка, а под ней оказалась клыкастая морда волка. Я поняла, что с этим человеком спорить опасно, и осеклась на полуслове. Он почувствовал, что допустил оплошность, взял мою руку и в знак примирения ее поцеловал и, чтобы как-то сгладить неловкость, обратился к тем, троим:

– А вы что здесь уши развесили? Не знаете, чем заняться? Идите. И поторопите Веру.

Пусть к ужину стол накрывает. Пока всех по местам не расставишь, палец о палец не ударите, бездельники. Относишься к вам по-отечески, а вы, мерзавцы, на шею садитесь, места своего не знаете. Пшли вон отсюда!

Никита Петрович проводил взглядом удаляющуюся троицу, потом повернулся к доктору и спросил:

– Вы, Сергей Ильич, составите компанию, отужинаете с нами?

Доктор вроде и так уходить не собирался, а тут такой повод появился остаться.

– С превеликой радостью, Никита Петрович, – быстро ответил Сергей Ильич. – Заодно и Эмму Львовну понаблюдаю, ведь еще и суток не прошло, как она в сознание пришла. Как бы чего не случилось.

Доктор порядком мне начинал надоедать. Не слишком ли его много? Мне бы о себе как можно больше у мужа выведать, а он в покое нас не оставляет. Может, он здесь живет и я от него никогда не избавлюсь?

На пороге появилась Вера и как заправский лакей зычным голосом заорала:

– Кушать подано!

– Что ж ты так вопишь, родная? – осадил ее Никита Петрович. – Того гляди, Эмму Львовну испугаешь. Это я второй день твой чудный голосок слушаю, а она к нему еще не привычная.

Глава 9

Мы переместились в столовую. Огромный стол был накрыт на троих. Вера облачилась в накрахмаленный фартук и готовилась подавать нам ужин. Никита Петрович как хозяин сел во главе стола, а мы с доктором разместились рядом с ним, напротив друг друга.

– Вера, что нам сегодня бог послал? – спросил хозяин, потирая руки.

– Как просили, только диетическое: осетрина паровая с отварными овощами и белым соусом, на десерт суфле клубничное и бисквит.

Думаю, Вера поленилась огласить весь список блюд. На столе, кроме перечисленного, можно было найти всевозможные рыбные нарезки, валованы, фаршированные икрой, салаты из мидий и креветок, а также многое другое, что можно выловить из синего моря. Очевидно, сегодня у нас был «рыбный» день, или Никита Петрович под «диетическим» подразумевал исключительно морепродукты.

Ну что ж, это не самый плохой вариант, намного хуже было бы, окажись мой муж вегетарианцем и того же требовал бы от остальных. А я в жизни не откажусь от куска мяса, как бы меня не пугали его вредностью.

– Друзья, давайте выпьем за здоровье нашей хозяйки, Эммы Львовны! Сергей Ильич, вы под осетринку, что предпочитаете? Сухое вино или покрепче чего налить? – Никита Петрович потянулся к бутылкам.

– Чего покрепче, – живо откликнулся доктор.

– А ты, душа моя, как и прежде, предпочитаешь белое сухое вино?

Я открыла рот, чтобы согласиться с Никитой Петровичем, но меня опередил доктор:

– Эмме Львовне я не рекомендую сейчас употреблять спиртные напитки. Не забывайте, она сейчас проходит курс лекарственной терапии, а многие препараты не совместимы с алкоголем.

Я чуть было не сказала: «Тогда под такую закуску, милый, я предпочитаю мезим», – но скромно произнесла:

– Мне минеральной воды… без газа.

– Похвально! – одобрил мой выбор Сергей Ильич и опрокинул в себя рюмку «Смирновской».

«У доктора большие проблемы, алкогольная зависимость налицо, за полтора часа при мне он опустошил бутылку коньяка, а теперь принялся за водку», – осудила я Сергея Ильича и укоризненно скосила взгляд в его сторону. Но тот никак не отреагировал на меня и налил себе очередную рюмку доверху.

– Начнем?! – Никита Петрович первый начал есть. Мы с доктором последовали его примеру.

Надо отдать должное повару, блюда были приготовлены на «отлично»: осетрина таяла во рту, а соус, приправленный всевозможными специями, имел изысканный вкус. Я, неизвестно сколько голодавшая, набросилась на еду. Вряд ли, находясь в коме, я имела возможность так питаться, несчастный йогурт, принесенный Верой, не в счет. Расправившись с салатом, я приступила к рыбе, затем уничтожила штук пять валованов и, почувствовав, что больше не могу есть, сложила столовые приборы на тарелке.

Конечно, для процесса пищеварения бокал сухого вина пришелся бы как нельзя кстати, но кто его знает, как моя многострадальная голова отреагировала бы на спиртное. Пожалуй, тут доктор прав.