Капкан со всеми удобствами

Кипя праведным негодованием, Лия Михайловна накинула шубу и, прихватив мобильник, отправилась к посту охраны, предварительно закрыв гостевой домик и по пути проверив, закрыла ли коттедж. С удивлением отметила, что в кухне света тоже нет. Конторка охранников находилась рядом, но дойти до нее она не успела – шарахнулась в сторону колючих кустов боярышника, росших вдоль бетонного ограждения территории поселка. Там и залегла. Причиной послужили хорошо знакомые фигуры Валеры, бригадира команды рабочих, и его помощника Николая. Счастье, что заметила их первая, а вот они ее – нет. Их тихий и злой разговор, исключительно на матерной основе, в чистом морозном воздухе показался ей ужасно громким: «…На хрена ж машину за километр оставлять?! Охрану до утра пушкой не разбудишь. Ты, Валера, перестарался!» – «Заткнись! Мои действия не обсуждаются. И так повезло, что старуха сама напросилась остаться. На крыльце обувь снимешь, пойдешь в носках. Если услышу хоть писк!.. Ничего не ломать! И руку и ногу сломаю сам – на дороге. Чтобы из дома до проходной шла на своих ногах. Наши следы уберу сам… На таком морозе быстро откинется. Если не сразу – от боли… Ты точно выяснил, что в ночь возвращаться никто не будет?»

Дальше до Лии Михайловны доносились только обрывки отдельных слов, и разобрать она ничего не могла. Убедившись, что киллеры ее не увидят, она, забыв про пенсионный возраст, резво выползла из укрытия и побежала к домику охранников.

Сторожа, кто где, спали богатырским сном. Впрочем, ей даже показалось. что они мертвы. Света не было, и их фигуры вызвали новый приступ страха. Выскочив за пределы территории, она посеменила по дороге – бежать сил уже не имелось. Вовремя спохватилась, что сама направляется в лапы к своим убийцам. Торопливо вернулась назад и, свернув в сторону, пошла вдоль бетонного ограждения, а потом по какой-то еле видимой в свете луны тропинке свернула в лес. Потом еще раз свернула, решив спрятаться за елкой, но сразу же глубоко увязла в снегу. Поняв, что самостоятельно не выберется, начала обдумывать свое положение…

В то, что Альберт решил избавиться от нее с помощью наемных убийц, которых она хорошо знала еще с лета этого года, – Лия Михайловна не верила и во всем винила Карину, наглую и лживую девицу, браку сына с которой она препятствовала…

Лия Михайловна клацала зубами – то ли от холода, то ли от страха. У меня запиликал телефон, предупреждая о разрядке батарейки. Перебивая даму, я гаркнула:

– Лия Михайловна! Все подробности потом. Сидите на месте и ждите. Мы вас спасем. – Не утерпела и добавила: – Надо было слушаться раньше! – Хотя чего слушаться? Моего наставления немедленно сматываться? Пожалуй, тогда бы шансов на спасение вообще не было… – Вы по какую сторону забора сидите? По левую или по правую?

– Если ехать к проходной от Пушкино, то по правую…

– Ждите! Ваша задача – не замерзнуть. Я вам перезвоню!

Аппарат отключился, и я побежала ставить его на зарядку. Пообещав спасти даму, еще не знала, как это можно осуществить. Рассчитывать на Наталью нельзя: тайком не удерешь, а голову за это мероприятие и дома могут оторвать. Да и пока доедем!.. Если доедем… Не исключено также, что всех нас троих «купавинцы» закопают в снегу. Под той же елкой, где укрылась Лия Михайловна. Групногабаритные подснежники!..

Решение пришло быстро. Именно потому, что другого выхода не было.

Мой телефонный звонок сорвал помощника прокурора Листратова Виктора Васильевича с удобного дивана. Язык чесался начать с коррумпированности в органах прокуратуры и внутренних дел, но вовремя вспомнила Лию Михайловну. Поэтому мой доклад прозвучал сухо и по существу. К чести друга Листратова, он обругал меня всего два раза. Второй раз, когда я позволила ему напомнить, что Лия Михайловна отзовется только на мой звонок.

– Ирина, ты дважды дура, если рассчитываешь, что наряд из Пушкино заедет за тобой и твоим мобильником и только потом отправится назад, обеспечивать спасательную операцию.

– Сам дурак! – огрызнулась я. – На подъезде к проходной пусть перезвонят мне домой, а я свяжусь с ней и успокою.

– Хорошо. – Листратов бросил трубку.