Капкан со всеми удобствами

– Это моя заслуга, – вмешалась Алиса. – По дороге Санчо позвонил мне, я тут же понеслась в отделение, предварительно позвонив отчиму. Наплела, что пустила на несколько дней в пустующую квартиру свою однокурсницу с чужим (но это временные трудности) мужем. С ними не так страшно. Однокурсница ушла в магазин, а мужа, Володьку, соседи приняли за криминальный элемент и вызвали милицию. Наряд повез его в отделение – выяснять личность. Это грозит погромами в районе места официальной регистрации Володьки. Законная жена пока еще не знает, что она почти бывшая. Попросила связаться с Солодовым и тихо уладить этот вопрос по телефону. Отчим приехал сам, и я решила, что все пропало. Но бледное, белесое чучело в очках, с передними зубами, выступаюшими вперед, как у кролика, он за Александра не признал. Так, взглянул мельком, на секунду удивился внешности сексбоя и переключился на меня. Честно признаюсь, какое-то время было желание грохнуться в обморок. Покачнувшись, нечаянно наступила отчиму на ногу. Затем стала судорожно искать его руку помощи на галстуке, в результате чего он сразу опознал «племянника» Володьку, приехавшего по его поручению наметить, что нужно купить для ремонта квартиры. Далее закидал милиционеров своими документами, званиями и изящными угрозами немедленно связаться с генпрокуратурой. Все было улажено. Я от души поцеловала ненавистного отчима – но это за то, что он спас маму. Отчим был растроган. Как это ни противно, но он, кажется, действительно относился ко мне как к родной дочери.

– Ты права, – грустно сказала я. – Более того, не заметила, что в этот момент решилась судьба не только Санчо, но и твоя, и Светланы, и его самого. Он узнал Санчо. Просто в силу определенных причин не мог еще раз предать вас. Хочется верить, что это – любовь. И он отпустил тебя и Санчо на волю. Зная, что за этим последует, сорвал Светлану с больничной койки и удрал с ней в неизвестном направлении. Скорее всего, в бессрочную загранкомандировку. Солодов понял это поздно… Вызволив Санчо, ты под именем матери, не ее, но и не своим – якобы от простуды – голосом, позвонила мне, чтобы усыпить все сомнения в законности проживания «Владимира» в теткиной квартире.

– Мне и в голову не пришло, что вы будете проверять этот звонок.

– Ничего страшного, – улыбнулась Наташка, скроив Алиске зверскую рожу. – Давайте не будем ворошить болезненные воспоминания об Иркиных несчастных спортивных штанах. Остановимся на том, что все пройденные испытания нас еще больше закалили.

Я с энтузиазмом поддержала подругу и переключилась на первый пришедший в голову вопрос:

– Алиса, ты помнишь нашу первую встречу в универсаме?

– Еще бы!

– Тогда ты ведь не знала, что я и есть та самая хранительница конверта. Я хочу еще раз сказать тебе спасибо за доставку.

– Пожалуйста. Отец мне сначала ничего не говорил. Не был уверен, как ты себя поведешь. Но вычислил он тебя раньше всех. Несколько ночей отец провел в теткиной квартире.

– На полу? – ужаснулась Алена.

– Это лучше, чем на голой земле. Он не мог покинуть подъезд. А в субботу утром, в седьмом часу, жильцы стали поэтапно просыпаться. В основном – владельцы собак. Отец, спустившись по лестнице, слежки не заметил. К девяти часам в женской шубе из искусственного меха и безумной песцовой шапке ко мне заявился Санчо и с порога сделал мне предложение стать его женой.

– Во что это мне вылилось, можете судить сами, – мрачно изрек жених и каким-то образом выставил вперед два зуба, оставляя неизгладимое впечатление полного урода.

– Скажи спасибо, что горб не приобрел, – утешил его Славка.

– Это Алиска от счастья его так отделала. Все-таки не каждый день замуж зовут, – философски заметила Алена. – Или от ревности. Правда, кому он в таком виде нужен? Даже «пантеровцы» его по дороге выкинули – не понравился. Ты, Санчо, счастья своего не понимаешь. Завтра тебя загримируют под фотографию в загранпаспорте, и лети, голубь, со своею голубкою…

– А хотите повеселиться? – Вопрос Алисы не вызвал удивления. Три часа ночи – самое подходящее для этого время. – Я была свидетелем одного разговора между отчимом и Антоном Василичем Солодовым. Дверь в отцовском кабинете оказалась закрыта неплотно, а я только вошла в приемную, где никого не было. Так Антон вопил, что эта стерва – имелась в виду Ирина – либо хитра, как сто китайцев, либо беспросветная дура. Целый день ребята сидят на прослушке ее телефона, так один уже принял решение повеситься. С самого утра эта идиотка с кем попало обсуждает консистенцию стула у Сени и его отказ от рыбы. Причем Сеня откуда-то жалобно мяукает, прямо как человек, а она ему басом гудит: «Ну что ты, котик, возмущаешься, я же правду говорю». Помешалась на своем коте. Может, его взять в заложники и удавить? Потом я услышала, как он прямо из кабинета отца дозвонился до Ирины. Финал был отпадный! Солодов так матюгался, что вылетела из приемной, – уши завяли. Телефон с прослушивания сняли…