Капли дождя

В действительности Андреас Яллак спешил в город не столько от скуки или ради Маргит, сколько из-за дочери. Он хотел поговорить с Юлле спокойно. И сглазу на глаз, без чужого присутствия. Если бы дочь навестила его одна и сказала о своем решении, он, может, и сумел бы открыть ей глаза. Рассуждая так, Андреас снова сказал себе, что меньше всего он сумел воздействовать на своих детей. На детей и жену свою. Тяжкое чувство вины полностью придавило Андреаса. Ведь жениться его толкнуло упрямство, а не глубокая привязанность. Он ведь ясно понимал, что Найма не заменит ему Кдарин, и все же помчался с нею в загс. Поступив опрометчиво, испортил не только свою жизнь, но и жизнь Наймы. Она так никогда и не ощутила радости счастливой замужней женщины. В ее озлобленности и придирках виноват прежде всего он, Андреас Яллак, сам. Ни на кого другого нет у него права сваливать вину - ни на характер Наймы, ни на ее доносные письма и ни на Этса, принесшего сестре весть о его смерти, еще меньше на Каарин, которая поверила тому, что сказал брат. Он не должен был жениться на Найме и все-таки женился и испортил ей жизнь. И ей и детям своим. Дети невольно ощущали ложь, которая отравляла их семью, поэтому и не доходили до сына его поучения, поэтому не может он убедить и дочь свою. Больше того, какое у него моральное право читать лекции, учить уму-разуму других людей, если сам он не сумел жить согласно своим убеждениям...

В дом отдыха Юлле явилась не одна, ее сопровождал Таавет Томсон. Они приехали на его служебной машине, с бутылкой шампанского, тортом, сочными южными грушами, спелыми персиками и остро пахнущими гроздьями "изабеллы". Когда чер.ная "Волга" завернула во двор дома отдыха, Андреас решил, что приехали кутить какие-то деятели. Но тогда затопили бы баню, а может, это просто какие-нибудь ревизоры или заплутавшиеся проезжие. Впрочем, какое ему дело до машины и ее пассажиров. Андреас продолжал спокойно чистить зеленушки; хотя был октябрь, он каждое утро находил новые грибы, высовывавшие из-под песка свои зеленоватые шляпки. Когда он увидел, кто вышел из машины, ему стало не по себе. Юлле и Таавет и впрямь ошеломили его. После долгого предисловия Таавет объявил, что они с Юлле решили пожениться. Раздраженный Андре-ас резко бросил:

- Юлле годится тебе в дочери, а не в жены.

- Отец, я люблю Таавета! - воскликнула Юлле.

- И я всей душой люблю Юлле, - поспешил заверить Тааает.

Значит, Юлле под влиянием Таавета отказалась от университета, Таавет устроил ей квартиру, сделал Юлле своей любовницей, испортит ей всю жизнь. Андреас все больше выходил из себя, он не смог остаться спокойным и гневно спросил:

- Больше или меньше, чем своих прежних жен? Юлле сверкнула на него глазами и крикнула:

- Отец, это подло! Андреас не отступил:

- Если кто из нас подлый, так это не я, а твой... любовник.

- Боже мой, как ты можешь так! Единственный, кто не потерял самообладания, был

Таавет Томсон.

- Не обвиняй отца, - попытался успокоить он Юлле, - едва ли в аналогичной ситуации и я поступил бы иначе. Дорогая Юлле, мы должны понять отца, для него все неожиданно. У твоего отца есть основания сомневаться в моем чувстве, я старше тебя почти на тридцать лет и дважды был женат. Факты против меня, Юлле. Отец видит сейчас во мне человека, который может испортить тебе жизнь. С условной точки зрения ко мне и нельзя относиться по-другому. Но твой отец всегда стоял выше условностей. Если он поймет, что ты значишь для меня больше, чем вся моя жизнь, о карьере я и не говорю, тогда он поймет нас. Раньше, Андреас, я не знал, что такое любовь, ты, может, не веришь мне, но, это так. Постарайся понять меня, старый друг. Mнe не легко было предстать пред твои очи, в своей честности и откровенности ты грозен, как Юпитер, но я не мог иначе. Я не мог, и твоя дочь тоже. Я же не смел пойти в загс за твоей спиной. Меня ты можешь ругать, Андреас, называть подлецом и негодяем, но упрекать свою дочь у тебя права нет. Она столь же невинна, как и в день ее прихода в министерство. Я все же не мерзавец, дорогой Атс, да и Юлле вся в тебя, нам нет надобности опускать перед кем-либо глаза. Мы оба понимаем, что Ередрассудки против нас, но мы решили защищать свое счастье. Юлле, конечно, станет по счету моей третьей женой, но я могу тебе, Атс, без малейшего сомнения поклясться, что она будет моей последней женой, потому что она первая, кого я люблю всей душой, люблю, уважаю и считаю бесконечно дорогой. Нам, мужчинам, нелегко прийти к пониманию того, что такое любовь, что это за кружащее голову опьянение. Я не единственный, кто ошибался в своих чувствах, благода-ря твоей дочери, Атс, я нашел истинную любовь, и я хочу надеяться, верить и надеяться, что и Юлле не ошибается во мне. Во всяком случае, со своей стороны я постараюсь сделать все, чтобы не испортить жизнь твоей дочери. Я надеюсь как раз на обратное: если бы я смог сделать жизнь Юлле хотя бы немного богаче и счастливее, то я и сам был бы счастлив.