Капли дождя

Затем они стали дразнить товароведа. Этс и он. Эго вышло как-то само собой. Этс ходил в туалет и, вернувшись оттуда, сказал:

- В туалете потянуло на курево. Двое мужиков дымили "Приму", будто вино шибануло в голову.

- Вы как огня бойтесь папирос и сигарет, - счел нужным тут же остеречь его товаровед. - Для легочников курение - беда небольшая, но сердечники и желу-дочники и думать не смеют о табаке. Будь у меня больны только легкие, я бы курил, что с того, что объем их уменьшился вполовину. Но из-за сердца держусь табака подальше.

Эдуард улыбнулся:

- Я больше и шагу не сделаю в туалет. Буду по-прежнему сидеть на троне.

- Человек не должен думать только о себе, - снова вмешался товаровед. - Вчера вечером я чуть не задохнулся от вони. Я понимаю, если человека ноги не держат, если ему противопоказано хождение. Вам и самому неприятно оправляться у всех на виду, я это вижу.

- Из меня слишком помногу выходит, - продолжал Эдуард тоном, напоминающим Андреасу прежнего Этса, который любил поддеть.

- В туалете со мной чуть приступ не начался. Сижу себе спокойно, и вдруг как сдавит грудь. Доктор Рэнтсель запретил ходить в туалет. Придется, видимо, опять на трон садиться.

- Может, вы сильно тужились? - предположил испугавшийся товаровед. От лежания желудок крепит, и одновременно слабеет брюшной пресс. Попросите пурге-на или касторового масла. Послушайте, да вы же много едите всухомятку. Заставляете приносить себе масло, ветчину, сыр. Ешьте больше сушеного чернослива и пейте кефир. Чрезмерная еда особенно вредна сердечнакам. Полный желудок вызывает газы, газы подпирают диафрагму, вот тебе и боль. Я знаю по себе, что такое стенокардия.

Андреас подхватил разговор, продолжая тоном и манерой Этса:

- Конечно, неловко на виду у всех подкладывать под себя судно, но что нам остается. Зря рисковать не хочется. Табачный дым еще можно стерпеть, куда страшнее спазмы. В уборной хоть есть звонок?

- Не заметил.

- Есть, есть, - торопливо заверил товаровед. - Сразу возле двери.

- А в кабинетах? - невинно спросил Андреас.

- В кабинетах нет. Но в туалете всегда есть больные, которые могут позвонить.

- Просите, чтобы вас перевели в другую палату, - кротким тоном посоветовал Эдуард.

Сестра открыла дверь и позвала поучавшего всех товароведа в процедурную.

- Надоедлив и глуп, - сказал о нем Эдуард.

Они какое-то время улыбались про себя, и вот тогда Эдуард неожиданно продянул ему фотографию.

- Узнал? - спросил он.

- Биллем Рийсман, - ответил Андреас. - Мы были друзьями.

- А мы с ним свойственники, - сказал Эдуард. - Отец моей невестки.

Это было для Андреаса еще большей неожиданностью.

- Я узнал об этом после женитьбы сына. Меня словно обухом огрело, признался Тынупярт. - Оказалось, что мать невестки после войны снова вышла замуж, и Сирье стала носить фамилию отчима.

Андреас не понял, зачем Эдуард говорит ему обо всем этом. Тут же вспомнилось, что видел раньше в руках Этса какую-то фотографию. В тот день, когда перевели его сюда, в эту палату.

- Завтра меня выписывают, - сказал Тынупярт, - хочу, чтобы ты знал.

Андреасу эти слова ничего не объясняли. Эдуард сегодня вообще вел себя необычно.

- Твоя невестка права - у Кулдара глаза Рийсмана.

- Глаза Рийсмана, - повторил Тынупярт его слова.

- Умный парень, - заметил Андреас. - И Биллем Рийсман был помешан на книгах.

Опять в палате наступила тишина. Другие больные вышли покурить.

Эдуард Тынупярт прервал молчание:

- Рийсмана я не убивал. Ты не веришь...

- Хочу верить, - сказал Андреас, - только трудно мне представить себе, чтобы он сдался в плен. Или я считал его тверже духом.

- Он был сильным человеком. До последней минуты, - сказал Эдуард очень тихо.

Андреас понял, что Эдуарда гнетет чувство вины и что ему надо выговориться. Он спросил:

- А невестка твоя знает, что ее отец попал в плен3

- Навряд ли. Нет, точно, нет, - ответил Эдуард. - Знает лишь то, что он погиб в сражении под Великими Луками. У них есть извещение из военкомата. Я не хотел говорить Сирье, что ее отец попал в плен.

- А то, что Рийсман был политруком твоей роты, об этом ты сказал?

- Спрашиваешь, будто прокурор, - вспыхнул Тынупярт, но тут же взял себя в руки. - Нет, и этого я не сказал. Что еще ты хотел бы знать?

Голос Тынупярта звучал вызывающе.

- Ничего. Спросил только потому, что мы с Рийсма-ном были хорошими друзьями. И чтобы я знал, что известно твоей невестке. Не то...

Эдуард не дал ему кончить.

- Что не то? - спросил он и рывком сел на кровати.

Андреас спокойно договорил.

- Не то могу вдруг сказать ей что-нибудь, о чем ты не сказал Но одно Сирье должна знать непременно: что отец ее был мужественный человек.

- Рийсмана расстреляли немцы, - Снова зачем-то повторил Эдуард.

- Знаешь, Этс, - сказал Андреас Яллак, словно придя к какому-то решению, - твоя семья и семья твоего сына должны жить отдельно.

- Ты прав, - неспешно произнес Тынупярт. - Нет, - оживился он тут же, - нет, Атс, ты не прав. Я должен быть Кулдару и за второго дедушку... Вместо Рийсмана...