Капучинка

— Боже, — шептала Лика, подбегая к Игнату, осторожно стирая кровь с лица любимого, — Игнаш, Игнаша, очнись!

Лика плакала, не замечая льющихся слез. Устроила голову мужа на своих коленях. Спустя долгих пять минут на пороге студии появились врачи 'скорой'.

Врачи осторожно укладывали Игната на носилки. Наспех осматривали, проверяли пульс.

— Все хорошо, девочка, — шептал Тоша, поглаживая Лику по волосам.

— Тош, как ты тут оказался? — рыдала Лика, наблюдая, как врачи осматривают ее мужа.

— Колесо пробил, вернулся, пока менял, услышал, как бьется окно, — говорил Антон, настойчиво уводя Лику за медиками и впихивая ее в машину скорой вслед за носилками. И уже врачам, — В какую повезете?

— В пятую городскую, — ответил водитель. Двери закрылись, оставляя Тошу во дворе.

Парень вернулся в студию, взгляд замер на лавке у входа. Взяв кольцо, спрятал его в карман. Вздохнув, Тоша присел на лавку и принялся ковыряться в телефоне Чертинского, выискивая нужный номер. 'Папа' оказался предпоследним в списке недавних звонков. Вздохнув еще раз, Тоша нажал на зеленую кнопку вызова.

Глава 16

Любовь Прокофьевна была пожилой женщиной, уже несколько лет как пенсионеркой, но по старой дружбе и за выслугу лет ее оставили на прежней должности. Любовь Прокофьевна была сестрой-хозяйкой. Каждый день она торопилась на службу, и проводила свои рабочие часы в городской больнице. Она всегда задерживалась после работы, вот и сегодня. Ее рабочий день подошел к концу, но старушка и не думала собираться домой. Весело болтая с медсестрами из хирургического, Любовь Прокофьевна наметанным глазом задержалась на хрупкой фигурке удивительной девушки.

Девчонка сидела на кушетке в длинном коридоре перед дверьми, ведущими в операционные залы. Девочка выглядела потрепанно. Но несмотря на помятый внешний вид, женщина на минутку засмотрелась на это чудо. Нет, такого в их молодости не было. Нет, чернокожих людей женщина видела, но чтобы такую красотку — в первый раз. Длинные косы были убраны назад и в каждой косичке разноцветные ленточки, а может и нитки, женщина не смогла разобрать. Но смотрелось чуднО. Личико девочки, несмотря на огромные заплаканные глаза, было настолько красивым, что казалось, будто девчонка только-только из телевизора и сразу сюда. А еще девочка сидела, обнимая себя руками за плечи и сутулясь, словно все горести мира упали на эти хрупкие плечи.

Любови Прокофьевне стало жаль девочку.

— Люсь, а это что за пациент? — поинтересовалась женщина у медсестры.

— Да вот доставили минут десять назад парня, — нахмурилась медсестра Люся, — а она с ним. Парню крепко досталось. Там живого места нет. Семеныч сейчас латает. А девчонка вроде как жена. Ждет.

Любовь Прокофьевна благодарно кивнула и, заскочив в свой небольшой кабинетик, вернулась к девчонке.

— Держи, дочка, — ласково произнесла женщина и опустила на плечи девушки свой большой цветастый платок, — Все будет хорошо. Семеныч у нас хирург от Бога.

Девчонка мало реагировала на ее присутствие рядом. Так и сидела, не шевелясь и даже, кажется, не дыша. Но Любовь Прокофьевна особо и не ожидала на ответ. Только втиснула в руки девчонки стакан воды и коротко скомандовала:

— Пей!

Но девчонка так и сидела, только теперь уже сжимала пальцами стакан в руках.

— Это из-за меня с ним так, — тихо надрывно прошептала девушка, — Если бы не я… Это я… Всё я…

— На все воля Божья, — утешительно проговорила Любовь Прокофьевна.

— Вы не понимаете, — девочка наконец посмотрела на женщину, — Я чернокожая.

Девчонка сказала это так, будто теперь все должно быть понятным. Но Любовь Прокофьевна только снисходительно улыбнулась.

— Милая, Бог с тобой, — женщина приобняла девчонку за плечи, растирая продрогшую, несмотря на лето, кожу, — Вот у меня когда-то был цыган. Чернее ночи. И брови густые и чернючие. Вот он чернокожий. Правда он, гад такой, убёг. А я любила его. Сильно любила.

— И я люблю, — всхлипнула девушка, и спрятала лицо в ладошки.

— И он тебя любит, — со знанием дела кивнула Любовь Прокофьевна.

— А вы откуда знаете? — шмыгнул носом девушка.

— Так ты вон какая девка видная и красивая, — улыбнулась Любовь Прокофьевна, — попробуй в такую не влюбись.

— Спасибо вам, — прошептала девчонка, — А вы не сможете одним глазком заглянуть туда? Как там он?

Женщина кивнула и, встав с кушетки, пошла на разведку. Спустя пять минут, получив максимально правдивые сведения, Любовь Прокофьевна вернулась в коридор, где оставила девчонку.

Но теперь в коридоре было полно народу. Почему-то все мужчины в парадных костюмах, дорогих пиджаках, женщины в шикарных вечерних платьях. Тут же суетились мелкие карапузы, кто-то бегал, кто-то сидел на руках у взрослых. А та девчонка сидела в обнимку с женщиной, лет сорока, с красиво уложенными длинными волосами. Женщина убаюкивала девчонку, что-то шептала ей, а сама плакала.

Девчонка вдруг заметила Любовь Прокофьевну, встрепенулась, застыла вся, ожидая новостей. Любовь Прокофьевна подошла ближе, ободряюще улыбнулась.