Карающая длань

Смотревший на отъезд отряда король отошел от узкого башенного окна, забранного проржавевшей решеткой, и, улыбаясь чему-то, сел за стол. Заскрипело по пергаменту старое перо, разбрызгивая чернила. Затем, запечатанный личной королевской печатью, приказ спешно доставили в казармы, капитану дворцовой стражи. Прочитав его, тот недоуменно покачал головой и приказал трем десяткам своих солдат готовиться к немедленной отправке в дорогу.

* * *

Дорога от столицы Пограничья до предгорий Грааскаля обычно занимает около недели. Гонцы, постоянно меняя лошадей, могут преодолеть этот путь за три-четыре дня. Отряд Эрхарда, хоть и поторапливался, лошадей загонять не собирался. Кроме того, разбитый копытами и колесами тракт промерз и не плыл под ногами, в кои веки делая путешествие даже отчасти приятным. Бледное, почти белое солнце светило целыми днями, редко прячась за облаками. Впрочем, тепла оно больше на давало, дни и ночи становились все холоднее и холоднее, и отряд со смешками натягивал предусмотрительно захваченные с собой в дорогу меховые полушубки.

Конан наслаждался неторопливо проплывающими мимо пейзажами. По обе стороны дороги долгое время тянулся густой ельник, покрытый голубоватой изморозью, тихо звеневшей на ветру. Но через два дня высокие разлапистые красавицы-ели сменились унылыми низкорослыми дубами, с узловатыми, причудливо переплетенными ветвями, на которых мотались последние уцелевшие листья. Варвар перестал глазеть по сторонам, разговаривая с Селеной или прислушиваясь к незатихающей перебранке Веллана и Эртеля. Кажется, эта парочка всерьез задалась целью переболтать друг друга, но пока ни один не имел видимых преимуществ.

На третий день пути небо затянули низкие прозрачно-серые тучи и повалил первый в этом году снег. Мягкий и пушистый, он медленно, но верно засыпал черную извилистую ленту дороги, притихшие деревья, ложился на коротко стриженные лошадиные гривы… Сквозь все усиливающуюся круговерть снегопада с трудом различались возникшие на горизонте острые, как волчьи клыки, пики уже близкого Грааскаля.

Тракт привел десяток изрядно замерзших путников в большую деревню с неизменным постоялым двором на главной площади. Поселение, носившее имя Хезер, было последним на пути к горам. Ближе люди селиться не решались, опасаясь призраков, будто бы все еще бродивших на развалинах бывшего капища поклонников Бога с Черным Лицом. Конан про себя посмеивался над подобными страхами, хотя уже не раз на собственной шкуре убеждался, что мертвые враги порой могут быть куда опаснее живых. Впрочем, как там говаривала блаженной памяти Белит? Мертвецы не кусаются…

Спешившиеся воины привязали лошадей возле длинной коновязи у дверей трактира, символично названного «Последний приют». Подбежавшим любопытным мальчишкам Эрхард небрежно швырнул горсть серебряной мелочи, сопроводив ее приказанием:

– Позаботьтесь о лошадях!

В просторном и чистом зале трактира, освещенном несколькими чадящими плошками с маслом, было на удивление пусто, лишь двое-трое типов, по виду – местных завсегдатаев – потягивали из огромных глиняных кружек дешевое местное пиво.

Ввалившийся отряд с шумом расселся на тяжелых лавках, окружавших самый большой стол в трактире. На бряцание снимаемого оружия и перебранку из распахнутой двери кухни степенно вышел, скрестив руки на груди, важный грузный мужчина, длинноволосый, с окладистой темной бородой. Он внимательно оглядел поздних гостей, а затем гулким басом осведомился:

– Что угодно господам королевским стражникам?

– Много пива, потом много жратвы, а потом опять пива! – заорал Эртель, стуча кулаком по столу. – И девочек, если найдутся!

Хозяин трактира слегка улыбнулся, что было заметно только по легкому шевелению бороды, и поспешил разочаровать Эртеля:

– Первое и второе сейчас будет, а шлюх не держим. Невыгодно…

– Это несправедливо! – немедленно возмутился Эртель. – Значит, этому неотесанному варвару достанутся все удовольствия, а нам – шиш? Я что, рыжий?

– А что, нет? – сидевший рядом Веллан протянул руку и взъерошил соломенную шевелюру приятеля.

– Веллан, если ты не способен различать цвета…

Зарождавшуюся перепалку прервал мелодичный перезвон оловянных кружек. К столу, соблазнительно покачивая бедрами, подошла симпатичная пухленькая служанка с подносом в руках. Умелыми движениями она поставила перед каждым из гостей по кружке, водрузила в центре стола вместительный бочонок и так же неторопливо удалилась. Эртель, восхищенно присвистнув, попытался было приобнять ее, но схлопотал увесистым подносом по рукам. Отдернув ушибленную кисть, он с обидой посмотрел на девушку, но та, не удостоив его даже взглядом, с гордо поднятой головой уплыла на кухню. Воины расхохотались, отпуская язвительные замечания и советы в адрес Эртеля. Тот глядел волком и изредка огрызался, сразу потеряв часть своей веселости.

Вернувшийся в зал хозяин поставил на стол два больших деревянных блюда – одно с жареным мясом, другое с ячменными лепешками – и вполголоса произнес: