Карамель

Я встаю и беру тарелку с ужином, недолго гляжу на уродливые морепродукты — раскатанные устрицы и склизкие нити водорослей, после чего запускаю их в мусорное ведро под столом — не терплю такую еду. Решаю позвонить дяде и выбираю его контакт на плавающем в воздухе экране. Передо мной появляется изображение потного, лысого мужчины.

— Карамель? — спрашивает он и хмурится. — Неужели ты еще жива, Карамель, девочка?

Его ровные зубы улыбаются мне страшной улыбкой, потому что я знаю, что этими зубами он мог бы разорвать живому человеку глотку, будь на то воля властей или если бы от этого зависела судьба его завода.

— И тебе привет, — отмахиваюсь я с прищуром.

— Думал, самка богомола тебя съела, — парирует дядя, и я не сдерживаю улыбки. — Клешни еще не сломала от злости?

— Сцепила ими сегодня статуэтку в гостиной, — говорю ему и пододвигаюсь на стуле. — Это с твоей фабрикой проблемы, дядя?

Решаю не тянуть и задаю вопрос прямо. Мужчина лукаво лыбится, ровные зубы опять принимают животный оскал обезумевшего хищника, и тогда я добавляю «Значит, нет». В ответ мне следует легкий кивок, и я наглядно могу показать, на чем держится Новый Мир — главным не провозглашенным для общественности законом был закон того, что выживает сильнейший.

— Как отец? — спрашивает дядя, хотя я не вижу в его глазах заинтересованности.

— На закуске.

Мы опять улыбаемся друг другу.

Дядя первым начал называть мать богомолом и рассказал мне, что самки богомолов после спаривания поедают самцов. В сопровождении чего это происходило и какие последствия несло я знать не могла, но факт оставался фактом — отныне мы ждали, когда мать сцапает отца, и шутливо отзывались о них обоих.

— А если честно, девочка?

— В Южном районе и Остроге не все так спокойно, — откровенно заявляю я.

— В Остроге не может быть спокойно хотя бы потому, что люди от пребывания там мутируют уже через секунду. Так что если у них не вырастает вторая голова хотя бы через сутки — считай, жизнь удалась.

Я посмеиваюсь — чувство юмора дяди мне всегда нравилось.

— Уверен, отец выкарабкается, — уже спокойней добавляет он.

— А я заказала устрицы, — перебиваю я и улыбаюсь, на что получаю плавный кивок головой и несколько махов плечами в знак согласия, однако потом дядя растерянно добавляет:

— Ты же не любишь все, что когда-либо плавало.

— Мне хотелось добавить маленькую ложку ущерба рыбной фабрике, которая итак в миске убытке, — признаюсь я.

— Моя девочка. — Дядя машет в мою сторону пальцем, как бы ругая, а на лице его довольная улыбка.

— Не хочешь завтра встретиться? — предлагаю я.

— Нет, не хочу, Карамель, — роняет мужчина и наблюдает за моим резко переменившимся выражением лица: улыбка уходит и остается длинная прямая, исказившая рот. — Ничего не подумай, но мы уже договорились о встрече с твоим отцом. Он просил не говорить, — получает кивок от меня и продолжает, — рассчитывал позвать товарищей по работе.

— В честь чего? — спрашиваю я — Эвриала кидает свой грозный взгляд на меня и велит окаменеть.

— Ты дашь интервью для новостей, а я разберусь с соседней рыбной фабрикой, — объясняет дядя. — И отец разберется со своими делами.

— Ладно.

— Все узнаешь от него, но пока что молчи. — Мужчина оглядывается и обращается к кому-то за спиной, быстро смотрит на меня и исчезает с экрана.

Я вздыхаю и обрываю связь, встаю и иду к зеркалу в полный рост, что висит напротив кровати. Чувствую усталость и пульсирующую боль в висках, приглядываюсь к бледному лицу и касаюсь впалых щек — я забыла, когда последний раз ела. Но не это должно меня волновать… — подхожу ближе к зеркалу и, коснувшись своего отражения, принимаю сосредоточенное выражение лица: тоска и апатия ускользают, все другое испаряется, отходит от меня и улетучивается за пределы комнаты.

— Я — жительница Северного района… Я — жительница Северного района и моей семье не знакомы ни голод, ни бедность. — Расслабляю и опускаю брови, вновь напрягаюсь. — Мы — те, благодаря кому город еще процветает. — И вот уже улыбка озаряет мое отражение. — Без нас вся инфраструктура бы пала, — Уверенно качаю головой и млею с собственной речи. — Мы — создатели Будущего. Мы — творцы нашей судьбы!

— Ты очень скромна, — В дверном проеме появляется сестра и сбивает меня.

— Пошла прочь, — рычу я и не смотрю на нее. — Пошла вон отсюда.

— Может, я хотела попросить тебя как старшую сестру почитать мне сказку? — язвит Золото.

— Я прочитаю тебе всевозможные варианты эпитафии, которые я придумаю лично для тебя, если ты сейчас же не уйдешь. — Я резко поворачиваюсь и прокалываю ее взглядом; маленькая девочка в пижаме упирает руки в бока и хочет мне возразить, но я повторяю: — Пошла прочь отсюда, Золото. Вон!

— Очень остроумно. — хмурится сестра и вдруг вскрикивает. — Вызовите врача этой ненормальной! Карамель сошла с ума!

Я подаюсь к двери и захлопываю ее перед Золото, когда та заворачивает и сбегает. Не успеваю вернуться к зеркалу, как раздается скрипучий голос матери.

— Кара! Кара, спустись в гостиную!

Хочу проигнорировать и это, но уважение к семье перебарывает — я спускаюсь.