Карантинный мир

Валери приняла из рук матери тряпицу, в которой было завёрнуто нечто продолговатое и тяжёлое. Заинтригованная девушка развернула чистую ткань. Внутри оказался стальной нож отца и ножны к нему. Брови Валери взлетели вверх от крайней степени изумления.

– Но откуда?! – срывающимся голосом спросила она.

– Я спрятала оружие сразу, как только израненного Айваса внесли в наш дом. Муж находился в сознании и прятал клинок под рубахой, прикрывая его ладонью. Он сразу же дал мне нож и попросил спрятать его где-нибудь, но только не в доме. Айвас уже тогда знал, что ему не выжить после таких ранений. И ещё он понимал, что его стальной нож слишком ценен, чтобы про него забыли. Твой отец хотел оставить стальной нож в наследство Аскольду, просил отдать сыну сразу после Испытания. Но твой брат трагически погиб…

– Но, мама, – Валери подняла на мать округлившиеся глаза. – Получается, что ты все эти годы хранила драгоценную вещь!? Даже когда мы нищенствовали, когда умирали от голода мои маленькие сёстры, когда я сама едва не отправилась вслед за ними, ты всё это время держала в уме припрятанный стальной нож, на который можно было получить достаточно еды, чтобы сразу прекратить все наши страдания?

– Да, это так, хотя и не совсем, – признала мать, опуская глаза. – Во-первых, я пообещала твоему отцу хранить нож до совершеннолетия Аскольда. Во-вторых, тогда во всём посёлке был голод, и много еды бы нам никто не дал. Да, Валь, мы наелись бы досыта день, другой. Но потом всё равно бы голодали, вот только драгоценного оружия у нашей семьи бы больше не было.

– Но близняшки могли бы выжить!

– Мы не можем этого знать наверняка! – вспылила мать, повышая голос. – Думаешь, все эти годы я не думала о своих умерших от голода дочерях?! Если бы ты только знала, столько раз я не спала ночами, тихо ревела и всё решала, правильно ли я поступила, выполнив волю твоего отца! Не приведи тебе оказаться в такой ситуации, в которой оказалась я тогда! Так что бери клинок и прекращай меня стыдить!

Валери смутилась и взяла кожаные ножны, на которых тёмной нитью был вышит какой-то геометрический орнамент. Вложила туда отточенный стальной нож, клинок точь-в-точь вошёл в свой дом. И, не пожелав демонстрировать столь ценный нож соседям, спрятала оружие к себе в сумку на поясе.

– Мам, а почему ты решила вручить мне оружие сейчас, перед Испытанием? А не после него, как просил отец?

Салая грустно усмехнулась и ответила негромко, глядя прямо в глаза дочери:

– Потому как завтра ты бы меня уже не нашла в доме. Наш сосед Абраз-алть давно уже уговаривает меня стать его второй женой. Но я всё откладывала свадьбу, поскольку ты у меня была ещё маленькой, и о тебе полагалось заботиться. Но завтра в священный день появления звезды Руку ты станешь самостоятельной. В этот же торжественный день в посёлке проводятся и другие обряды, не только Испытание для подростков. Завтра я стану женой Абраз-алта и перееду жить в его дом. Этот же дом становится полностью твоим, Валь. Именно это я и хотела тебе сказать.

* * *

Девушка на коленях стояла возле вырезанного из большого пня алтаря и раз за разом читала молитвы, призванные умилостивить капризных лесных духов. Но духи Леса молчали. Не помогла даже принесённая в жертву на алтаре птица, которую Валери поймала ещё три дня назад и держала в клетке специально для этой церемонии. Зелёный медальон безмолвствовал, никакие видения девушку тоже не посещали. Скорее всего, виною было её эмоциональное состояние. Ведь для разговора с духами нужно быть спокойной и расслабленной, позволять своим мыслям течь плавно и даже лениво. Но в голове у Валери, наоборот, всё кипело. Обида на несправедливое распределение смешивалась с досадой на глупую ссору с Мажеком. Страх перед Испытанием перемежался с ужасом от возможной встречи в Лесу с вражескими ловцами. Ноющая разбитая рука постоянно напоминала о себе и мешала отвлечься. К тому же девушка всё никак не могла прийти в себя после зрелища сгоревших посевов и, что больше всего отвлекало от сосредоточения на молитве, последнего разговора с матерью. Ну как мать могла допустить смерть своих детей, пусть даже из-за данного мужу обещания? А если бы сама Валери тогда умерла от голода, мать ведь тоже бы и не подумала покупать продукты ценой стального ножа!

– Валери, ты опять отвлеклась, – осуждающе проговорил наблюдавший за её молитвами шаман Айдас-хуф, с трудом скрывая зевок. – Выпей ещё успокаивающего отвара, он поможет твоему духу подготовиться к разговору с лесными собратьями.